– Что?!

– Мне же еще нет восемнадцати… Ты ведь знаешь, я тебе говорила… Нет, я не пугаю тебя, не бойся!

– Да я и не боюсь…

– А почему на меня так смотришь? Как чужой смотришь…

– Тебе показалось, малыш. Показалось… Все будет хорошо, малыш, вот увидишь. Мне надо все обдумать, все решить… Надо подготовить маман… Поговорить с ней… Хотя у меня тоже сложности в этом плане… Маман у меня тоже строгая и решительная. Но я думаю, мне придется ее убедить…

Никита замолчал, и она смотрела на него зачарованно. Ждала продолжения разговора. Но он долго молчал, и пришлось о себе напомнить…

– В чем ты хочешь убедить свою маму, Никит? Что нам надо теперь быть вместе?

– Ну да… В чем же еще, малыш? Только как все это будет, не знаю… А ты уверена, что хочешь родить ребенка? Может… Может, ты…

– О чем ты, Никит? Ты хочешь, чтобы я… Избавилась от него? Убила?

– Ну почему сразу – убила… Можно ведь и под другим углом посмотреть на эту проблему…

– Нет, но… Я не знаю, как все это сделать, Никит… Поселок у нас маленький, надо в город в больницу ехать. И все равно мама узнает в любом случае… И еще… Я не хочу… Я не хочу его убивать, Никит! Не хочу…

Она заплакала тихо, вжавшись лицом ему в грудь. Он гладил ее по спине дрожащими ладонями, говорил быстро:

– Не надо, не плачь, что ты… Я же сказал, придумаем что-нибудь… Вместе со мной уедешь, я поговорю с маман… Надеюсь, она поймет… Будем жить пока у меня… Квартира маленькая, конечно, но… Не плачь, малыш, не плачь, я обязательно все решу. Только родителям своим ничего пока не говори… Не скажешь?

– Хорошо. Я не скажу.

– Обещаешь?

– Обещаю. Да я и не смогу им сказать…

– Ну вот и договорились. Мы скоро тут все заканчиваем, работы осталось недели на две. А может, и раньше закончим. И тогда уже все решим. Обещаю.

– Значит, мы вместе отсюда уедем?

– Да. Конечно же, вместе.

– А что я родителям скажу? Мне ведь тоже как-то подготовить их надо…

– Я сам им все скажу, малыш.

– Правда?

– Правда. А как по-другому? Приду и все объясню… И поговорю… А потом… Потом мы поженимся… Только ты не выдавай себя раньше времени. Молчи пока. Договорились?

– Да… Договорились.

– Я все решу, малыш. Правда. Ты мне веришь?

– Верю, Никит. И я ничего не боюсь. Я тебе верю…

– Вот и ладно, умница ты моя. Мой малыш… Мой жаворонок… Все будет хорошо, я все решу, верь мне… Пойдем, я тебя домой провожу. Поздно уже…

– Да еще рано… Давай еще посидим немного!

– Нет. Сегодня прохладно, а ты в легком сарафанчике. Тебе нельзя простужаться. Пойдем…

И опять она не смогла сомкнуть глаз до самого утра. Убеждала себя – все же хорошо, все так, как она и предполагала… Никита хоть и не обрадовался ее новости, но и не испугался, обещал все решить…

Или все-таки испугался? Ведь если смотреть правде в глаза, ни о каком ребенке он и не задумывался. И о женитьбе не задумывался. Да, говорил, конечно, что для любви преграды нет, что ни расстояние, ни время им не помешают… Но ведь о том, что они когда-нибудь поженятся – ни слова! Или это само собой подразумевалось, вкладывалось в смысл того, что преграды для любви нет…

Но ведь он сказал – поговорю с мамой! А о чем в данном обстоятельстве можно говорить? Только о том, чтобы жить вместе, ребенка воспитывать вместе… Только так, а как же иначе…

К утру от всех этих мыслей разболелась голова, да еще и затошнило вдобавок. И погода к утру испортилась, дождь забарабанил в оконное стекло. Настя накрылась с головой одеялом, свернулась в клубок… Не хочется вставать, не хочется начинать новый день. Страшно… И мамин голос не хочется слышать…

– Настена, иди завтракать! Вставай! Или у тебя только на одно утро хорошего настроя хватило? Все, запал кончился, да?