Впервые оказавшиеся в саду Драгоценного лунного света небожители крутили головами во все стороны: все им было в диковинку, все им было в новинку.

Под навесом еще не расцветшего дерева Ашока один низший бессмертный из тех, кто побойчее, шептал на ухо товарищу:

– Сегодня здесь собралось столько небожителей, но довелось ли тебе увидеть бессмертных из Цинцю? – Он продолжил, нагоняя таинственности: – Говорят, это особая ночь: сегодняшнее пиршество посетят тетушка из Цинцю и ее племянница, сиятельная владычица Цинцю. Эти двое – первая и вторая красавица четырех морей и восьми пустошей, прелести любой небожительницы померкнут рядом с ними.

Его товарищ оказался тем самым докладчиком, который в момент появления Фэнцзю стоял перед владыкой на коленях с табличкой в руках. После подсчета заслуг его возвели в ранг совершенного человека. В бытность смертным он носил фамилию Шэнь, поэтому теперь его именовали совершенным человеком Шэнем.

Его лицо залилось краской, когда он невпопад спросил:

– А та… дева, которая средь бела дня вломилась в зал Лазоревых облаков, тоже придет?

Его собеседник изумленно прикрыл рот ладонью и проговорил:

– Я слышал, то была названая младшая сестра Верховного владыки – из уважения ее здесь величают принцессой Чжи Хэ. Если вспомнить произошедшее сегодня, то владыка явно относится к сестре не так, как к остальным. – Его голос упал до шепота. – Как же она хороша, само очарование! Даже я, человек не падкий до женской красоты, не мог отвести глаз! Не смотреть на нее смерти подобно, но… – он со вздохом хлопнул совершенного человека Шэня по плечу, – мы с тобой простые люди, совсем недавно вознесшиеся на Небеса. Запреты для нас писаны черным по белому. Даже если для Верховного владыки она ничем не отличается от остальных, нам с тобой, брат Шэнь, и голову в ее сторону поворачивать нельзя.

Совершенный человек Шэнь печально поник.

Поскольку Тридцать второе небо, где находился сад Драгоценного лунного света, располагалось выше луны, ее свет до него почти не доходил. Поэтому по ветвям всех деревьев Ашока слуги развесили светящиеся ночные жемчужины, отчего в саду было светло как днем.

На Небесах давно сложилась одна нехорошая традиция: высокопоставленные небожители, дабы подчеркнуть собственную важность, независимо от того, большой давался пир или маленький, никогда не приходили на него заранее. Они всегда являлись строго в назначенное время, якобы давая понять, как нелегко им было выкроить лишний час с их-то занятостью.

К счастью, Дун Хуа с Лянь Суном традицию эту не соблюдали. На все мало-мальски значимые пиршества они являлись либо намного раньше требуемого, либо намного позже, либо не являлись вовсе. Так или иначе, вовремя они не приходили никогда…

На сей раз до начала пиршества оставалось еще большой час, а эти несомненно выдающиеся господа уже были в саду, явившись без лишнего шума, но с приличествующей их статусу торжественностью.

Служанки понятливо предложили им места за раскидистым деревом. Так шум торжества не нарушил бы покой уважаемых небожителей, и так уважаемые небожители не лишили бы покоя своим высочайшим присутствием среди всех бессмертных попроще.

Насмешка судьбы: совершенный человек Шэнь и его собеседник решили обсудить случившееся на собрании именно у этого дерева. Расположившиеся за ним боги прекрасно расслышали каждое их слово.

Дун Хуа как раз с большим интересом разбирал пагоду Великого неба, которую принес ему Лянь Сун. Тот создал ее совсем недавно как божественное оружие, что могло поглотить звезды, сдвинуть с места луну – и подчинить нечисть. Он отдал ее на изучение Дун Хуа, чтобы тот подсказал, как добавить этому артефакту еще и способность усмирять небожителей. Тогда бы в списке Божественных артефактов пагода Великого неба точно бы потеснила созданный высшим богом Мо Юанем котел девяти «черноволосых» племен