После окончания торжественной школьной линейки он с наслаждением присел на лавочку в чахлом школьном скверике и по сотовому телефону позвонил секретарше ректора. Секретарше не надо было ничего объяснять, за последние четыре года она уже привыкла, что в этот день Эммануил Карлович просит у ректора машину. В остальные дни профессор Шлифенбах такой роскоши себе не позволял, и ездил на работу, так же, как и большинство его коллег, в общественном транспорте. Учёный прикрыл глаза и с удовольствием подставил лицо нежаркому сентябрьскому солнцу.

– Вам плохо? – неожиданно услышал он встревоженный голос и неохотно поднял веки. Над ним участливо склонился юноша с интеллигентным бледным лицом и необычными миндалевидными глазами. – Простите. – приятным баритоном произнёс юноша. – Мне показалось, что с Вами что-то случилось.

Эммануил Карлович достаточно долго жил на этом свете, и в альтруизм незнакомых людей верил слабо, точнее, совсем не верил. Юность по своей природе эгоистична: молодые люди бездумно радуются жизни, жадно торопясь познать её во всех проявлениях, и часто попросту перешагивают через тех, кто нуждается в помощи. Поэтому участие милого юноши в судьбе незнакомого старика показалось ему более чем странным.

– Благодарю Вас! – проскрипел недовольным тоном профессор. – Со мной всё в порядке.

– Слава богу! – улыбнулся юноша и поправил воротник спортивной куртки. В этот момент Шлифенбах готов был поклясться на библии, что длинные ухоженные пальцы незнакомца украдкой вытащили из воротника что-то металлическое, на мгновенье блеснувшее в лучах нежаркого сентябрьского солнца.

– Однако у Вас бледный вид, если хотите, я могу Вас проводить.

Поведение незнакомца становилось навязчивым. Эммануил Карлович с облегчением увидел, как к школьному скверу подъехал служебный автомобиль ректора и попытался встать со скамейки.

– Позвольте, я Вам всё-таки помогу. – неожиданно сиплым голосом произнёс бледнолицый юноша и длинными, как у музыканта пальцами схватил профессора чуть повыше локтя левой руки. Эммануил Карлович с удивлением отметил про себя, что хватка у парня железная и тут же почувствовал лёгкий укол в том месте, где указательный палец незнакомца коснулся его руки. Эммануил Карлович хотел было возмутиться, но с удивлением почувствовал, что тело больше не слушается его приказов: изношенное сердце последний раз болезненно трепыхнулось и судорожно сжалось в комок, лёгкие больше не наполнялись новой порцией сентябрьского воздуха, наступило удушье и полный паралич. Последнее, что в этой жизни увидел талантливый российский учёный – это то, как персональный водитель ректора Василий, догадавшись, что произошло что-то из ряда вон выходящее, хлопнув дверцей автомобиля, побежал к нему прямо через газон. Однако ни он, ни вызванная им служба «Скорой помощи» помочь Эммануилу Карловичу уже были не в силах – профессор Шлифенбах был мёртв.

10 час.55 мин. 29 августа 20** г.

г. Москва. Кремль.

Продолжение пресс-конференции

…– Газета «Весть». – добавила Василиса и тоже с нескрываемым интересом посмотрела на Премьера.

– Какая «Весть»? Не та ли это газета, которая месяц назад утверждала, что вопросы нанотехнологии я поднял лишь для того, чтобы создать для своих друзей и соратников дополнительные государственные заказы? – поинтересовался Премьер, не отводя взгляда от лица смутившейся журналистки. По залу лёгким бризом прокатился смех. Василиса от досады закусила губу. Эту статейку по указанию главного редактора состряпал Рома Рябоконь – большой специалист по инсинуациям подобного толка. Свои творения Рябоконь подписывал псевдонимом Леонид Пресс и страшно этим гордился.