Во время командировки нам удалось побывать в гостях у пограничников, в сельскохозяйственном кооперативе, посетить драматический театр.

Нигде мы не встретили какого бы то ни было недружелюбия, хотя мы всегда были в военной форме советских офицеров.

По прибытии в Москву мы отчитались перед Главным политическим управлением Советской армии и Военноморского флота (ГлавПУР) о проделанной работе, получившей положительную оценку. За ней последовала благодарность от начальника ВПА им. В.И. Ленина.

Приехавшие на следующий год в Академию преподаватели из Братиславы попросили разрешения перевести на словацкий язык ряд учебных пособий, из тех, с которыми мы их познакомили во время нашей командировки. Среди последних оказалась и моя книга по научному управлению в Вооруженных Силах. Разумеется, разрешение ими было получено. Книга была издана довольно быстро. Это была первая моя работа, переведенная на иностранный язык.

В 70-е годы в Москве была широко налажена система политического просвещения. Во всех крупных учреждениях и организациях работали постоянно действующие семинары. На мою долю выпало вести занятия сразу в двух: во МХАТе и в Большом театре (группа оркестра). Занятия во МХАТе проходили для меня без каких бы то ни было сложностей. Иначе обстояло дело с музыкантами Большого театра. Они, как оказалось, регулярно слушали «голоса» (Би-би-си главным образом) и были весьма информированными определенным образом людьми. На их вопросы мне не всегда удавалось быстро найти вразумительные ответы.

С назначением меня на должность зам. начальника кафедры я попросил освободить меня от этих общественных поручений. Просьба моя была услышана.

В феврале 1974 года мне было присвоено воинское звание «полковник» – событие, неординарное для военного человека. Вышла в свет моя монография, посвященная теоретико-методологическим проблемам научного управления военным строительством в социалистическом обществе. В ноябре этого же года я успешно защитил докторскую диссертацию с абсолютным результатом: все члены Ученого совета проголосовали «за», что бывало у нас в Академии нечасто.

Под конец года произошло событие, круто изменившее мою судьбу: переход на работу в Академию наук СССР, где мне предстояло заняться закрытой проблематикой под непосредственным кураторством КГБ СССР.

Мне кажется, что все идет по-прежнему

И кое-что в пороховницах есть.

Яков Хелемский

Проблемы возраста как таковой нет на втором, так же как не было ее и на первом возрастном этапе. Есть ощущение полноты интеллектуальных и физических сил, есть желание «свернуть горы». Служение продолжается, но теперь уже главным образом академической науке.

В декабре 1974 года после ряда организационного толка согласований я был представлен директору Института социологических исследований АН СССР члену-корреспонденту М.Н. Руткевичу в качестве руководителя закрытого отдела Института. Беседа была обстоятельной и довольно продолжительной. В беседе приняли участие зам. начальника 5-го управления КГБ СССР генерал-майор В.И. Проскурин, начальник аналитического отдела 5-го управления и его заместитель, обратившие внимание директора на важность тех проблем, которые предстоит решать сотрудникам отдела. Директор обещал оказать необходимую помощь, если в этом будет необходимость.

Дальше начались рабочие будни. Мне предстояло уяснить, в чем смысл и методы борьбы с идеологическими диверсиями, осуществляемой 5-м управлением КГБ СССР, довести до необходимой «кондиции» свои социологические познания применительно к поставленным перед отделом задачам, провести необходимые организационные мероприятия в самом отделе, укрепить его высококвалифицированными научными сотрудниками, подготовить и провести в сжатые сроки социологические исследования в ряде регионов страны, перечень которых определили наши кураторы.