Он сунул руку под бушлат, достал кусок хлеба, стряхнул пальцами вшей, подул на него ртом, с шумом выгоняя из себя воздух, протянул Ивану. Весь оставшийся вечер он тщательно следил, чтобы земляк пережевывал ссохшийся хлеб.

Работали пленные двенадцать часов в сутки, без перерыва на отдых. За каждый отработанный день им платили символическое жалование по 20 копеек.

Усталый и обессиленный Иван, выронил на землю лопату и с трудом опустился на камень.

Тут же к нему подошел конвоир и с силой ударил палкой по спине. Иван застонал, но не смог подняться. Тогда конвоир ударил его еще несколько раз. Бросив палку, снял со спины винтовку и передернул затвор. Видевший это Василий, подбежал к Ивану и схватив его за гимнастерку, поднял с камня и делая примирительные знаки рукой конвоиру, поднял с земли лопату и повел пленного ближе к платформе.

– Эть, еще немного и отмучился бы грешный, – приводил его в чувство Василий.

– Васька…– нараспев протянул Иван. – Фатит, я больше не выдюжу.

– Не базлай окаянный, хочешь сдохнуть тут в немчуре?

– А я уже и сдохнуть согласный, – не сопротивлялся Иван, еле шевеля языком.

– А давно ли гуторил, что ты Эрзянин, так чего ж раскис, нюни распустил, воюй за свою жизнь.

Иван тяжело вздохнул, поднял глаза и посмотрел в лицо Василию. Он хотел что-то ответить, но молча потянул на себя черенок лопаты и пошел копать песок.

Несмотря на то, что на фронтах шли затяжные бои, почтовое сообщение работало бесперебойно с той и другой стороны. Василий с Иваном написали письма домой, из которых родные узнали об их нелегкой судьбе. Вскоре обрадовались ответным письмам.

Дрожащими пальцами Василий развернул серый листок бумаги. Письмо, которое получил, было орошено слезами матери, так что на нем остались пятна. Мать благодарила Бога и радовалась, что сын жив. Она писала, что жизнь в Черемушке идет своим чередом, лошадей изъяли на войну, поля пахать и обрабатывать не на чем. Отец с младшими братьями – Егором и Тарасом управляются по хозяйству. Хлеба сеять стали меньше и тот заставляют продавать в волостное управление.

У Василия пересохло горло, тоска разрывала грудь. Воспоминания прошлой жизни разгорелись в его воображении. Перед глазами поплыла его деревня, дом, густые деревья за поскотиной, посреди улицы утопающей в белоснежных кустах цветущей черемухи в луже стоят телята, лежат свиньи. Откуда – то доносится наигрыш гармони и веселая песня. «Сколько работы сделали бы мы с отцом, если бы не война. Вдвоем оно всегда сподручнее лес пилить и пни корчевать. И пашни больше напахали и хлеба посеяли и скотины развели». Но его мысли и сердце, недолго задержались на этих воспоминаниях. С прежней силой барачная жизнь накрыла его с головой.

Через некоторое время, Иван пришел в себя. В один из вечеров, перед самым отбоем, Василий придирчиво посмотрел на своего друга:

– Смотрю ты уже одыбал и здоровье как у коня. Может, сорвемся до дому?

– Вася, а как мы без припасов в такой дальний путь двинемся?– забеспокоился Иван.

– Была бы вода, а харчи за всегда отыщем, рассудил Василий.– Сейчас урожайная пора, яблоки, груши в садах поспели, не пропадем.

– Ну тогда лады.

Темной ночью они пролезли под колючей проволокой и незаметно от охранников ушли из лагеря. Всю ночь крадучись шли через какой-то лес, но потом остановились в нерешительности, перед ними была широкая река.

– Куды дальше? – тревожно спросил Иван.

– Как гуторит мой тятя, утро вечера мудренее, а покуда давай подремлем.

Беглецы повалились от усталости на землю и вскоре заснули. Проснувшись, увидели на том берегу дома, сплошь покрытые соломой. Вдоль них двигалась повозка. Оглядевшись, заметили на этом берегу выше по течению, на скошенной поляне, среди копен сена одинокий хутор. Решили подойти и разжиться чем-нибудь съестным, но наткнулись на военных и были схвачены.