– За любопытство приходится платить болью, да?

Только сейчас я понял, что та самая боль, о которой говорил Роналд, отступила. Я поднял голову и ощупал себя. Все было на месте, кости не сломаны, голова цела, а в спине не красуется рваная рана от дроби.

– Но почему?

– Я должен извиниться, мой косяк. Я не предупредил папу. Понимаешь, у нас традиция. Когда я прыгаю, он стоит на девятом этаже и стреляет. Понимаешь? Так исторически сложилось.

– Виноват, обознался. Я думал, сын пролетает – сказал стоящий в углу комнаты мужчина с охотничьи ружьем. Я не заметил его сразу. Неловкую тишину прервал Роналд

– Как ты видишь, падение не сработало. Но ты не волнуйся – он замахал передо мной руками – у меня в запасе еще много способов. Вот, например.

Он потянулся в карман и достал из него небольшой пузырек из зеленого стекла.

– Вот. Сильнейший яд. Нервно-паралитический. Добывают из какого-то редкого африканского растения, название не помню. Пара капель убивает лошадь. Механизм тоже сейчас точно не скажу, но знаю, что быстро проникает в кровь, а оттуда в мозг, где блокирует дыхательный центр. В течение одной или двух минут гарантировано наступает удушье. Хочешь попробовать?

Он протянул мне пузырек, а я, как-то само получилось, взял его. Это бывало со мной в последнее время все чаще. Делать нечего. Невежливо будет отказывать. Он так стремится помочь мне в самоубийстве, даже стыдно немного. Ну, понеслась.

Я опрокинул весь пузырек себе в рот. Сок на вкус оказался сладковато вяжущим. Иронично. Дальше события развивались, как я уже привык, по довольно динамичному сценарию. Я встал с кровати и подошел к окну. Вернее, хотел подойти. Меня мгновенно перестали слушаться ноги. От такой неожиданности я не придумал ничего лучше, чем сесть на пол. Скрутило живот. Сначала я подумал, что у меня кружится голова, но потом понял, что просто падаю. Из сидячего положения я перешел в лежачее. Руки тоже перестали меня слушаться, свернувшись в причудливую позу. Кисти прижались к запястьям, локти согнулись и прислонились к ребрам. Спина в свою очередь выгнулась назад, шея запрокинулась. Я услышал долгие и сильные удары своего сердца. Роналд о чем-то говорил со своим отцом, даже отпускал шутки в мою сторону. Но я их уже не понимал. Мою грудь сдавило, дышать стало сначала трудно, а потом и вовсе невозможно. От нехватки кислорода у меня, по всей видимости, должны были бы начаться судороги. Однако, этого не произошло. Наверное из-за паралитического действия яда. Мое сознание медленно угасало, и последнее, что я успел отметить про себя, это отвратительный запах уличного туалета, который поднялся в комнате. И все, я впал в забытье. Проснулся от того же самого запаха.

– Нет, ну это уже свинство. Ты не могу дать ему что-то по проще? Теперь из-за него весь дом мочой пропахнет.

– Ну извини, я забыл, что яд расслабляет все мышцы, в том числе и малого таза. Обещаю, больше этого не повторится!

– Аааааа…

– О, проснулся. Ты доставил нам хлопот, дорогуша. Но мы уже за тобой прибрали, не волнуйся. Ну как ощущения?

– Господи…

– Не помяни в суе. Так, как ощущения?

– Прекрасно, что мы еще не попробовали?

Роналд укоризненно, но довольно покачал головой

– Иди за мной – и я направился за ним.

Мы прошли на несколько этажей вниз и оказались перед входом в комнату с металлической дверью.

– Предупреждаю, это будет больно. Очень.

– Сон, как никак. Так что не суть важно.

– Как скажешь! Обожаю энтузиастов.

Дверь со скрипом отворилась и мы вошли в операционную. Буквально. Стены были выстланы зеленой кафельной плиткой, пол – линолиумом. Пахло сладким изопропиловым спиртом. Где-то я уже встречал этот запах. Или нет? Посреди комнаты стоял железный операционный стол.