В этот раз я не стал методично просматривать одну изображение за другим, как делал иногда в минуты меланхолии, а распотрошил всю пачку и быстро нашел нужную карточку. Вот она. Или не она? То есть на фотографии-то, конечно – она, но этот ли самый призрак решил почтить присутствием мою лекцию?

Ну-ка, попробуем утереть романтическую слюну и произвести беспристрастную экспертизу. В смысле, сравнение. У девушки на фотографии лицо круглое, бледное – довольно миловидное, но, откровенно скажем, не более чем. Похоже на сегодняшнюю незнакомку? Издали – безусловно. Далее: голубовато-серые, неяркие в общем глаза, которые в окружении рыжих ресниц и бровей смотрятся несколько коровьими (ну ладно, выразимся более тактично – русалочьими) – что насчет них? Черт его знает, не разглядел. Рот слишком маленький, как у героинь азиатских комиксов (помню, как с любопытством ждал нашего первого обеда, чтобы посмотреть, как она собирается просовывать в него столовую ложку) – тоже не разглядел. Очень светлые, порядком растрепанные волосы – да, те самые, хотя сейчас были аккуратные патриархальные косы. В целом – вынес я вердикт – весьма похожа. Проблема в том, что таких простых, чухонских физиономий в нашей нечерноземной полосе миллион – слишком уж активно заселяли ими Сибирь во времена многочисленных политических пертурбаций. Сегодняшняя карикатурная незнакомка выбила меня из колеи не обыденной внешностью, а трогательной, как у мягкой игрушки, неуклюжестью, модуляциями по-детски ломкого голоса, и прочей памятной чепухой. И все же, теперь я, присмотревшись, ясно понимал, что эта – не та. Если бы не комичная фамилия, мне бы и в голову не пришло их сопоставлять. Так что выкинуть из головы и забыть.

И все-таки… Я тяжело выбрался из кресла и подошел к окну, чтобы разглядеть карточку получше. Похожа, чертовски похожа. А вот этот маленький шрам на виске – был ли он у этой, новой?.. Я вертел фотографию на свету, напрягая память – но расплывчатые воспоминания накладывались на не менее расплывчатое изображение, и я совсем запутался.

– Что это у тебя? – раздался сзади веселый голос.

– Нина! – от неожиданности я подпрыгнул.

– Испугался? – улыбалась она. – Иду я с одной работы на другую, дай, думаю, зайду, порадую мужа, раз дверь не заперта… У меня хорошие новости.

Она цапнула карточку из моих рук и, приподняв очки, стала ее разглядывать.

– Откуда ты это взял? – спросила она с удивлением.

– Да так… Не поверишь, нашел в старых бумажках.

– Бедная Ася! – вздохнула Нина, и я вновь вздрогнул – от того, что услышал, наконец, то имя, которое запретил себе произносить давным-давно. – Жалко ее, да?

– Да уж, – буркнул я.

– Так это все нелепо произошло… Глупо, когда человек умирает совсем бессмысленно, правда?

– Не понимаю, – сердито сказал я.

– Ну как же. Молодым можно погибнуть от болезни, или на войне, или, допустим, полез кого-то спасать и сам загнулся. Это все грустно, конечно, но все равно в этом есть какая-то логика событий, какая-то мотивация, понимаешь? Нет осадка несправедливости. А вот так, по слепой случайности, из-за того, что какой-то дятел просто не успел нажать на тормоз… Да прости господи, если бы её даже специально убили – в этом все равно было бы больше смысла. Понимаешь?

– Странно такое слышать… По-твоему, было бы лучше, если бы ее убили?

– Да нет, конечно. Но в этом случае был хотя бы тот, кому можно отомстить…

Я с изумлением посмотрел на нее, но она уже отвернулась к столу и бросила на него фотографию. Увидела остальные, взяла одну.

– Ого, у тебя тут целая галерея! Смотри-ка, а вот тут мы все вместе! – рассмеялась она.