Важной и характерной чертой общественного развития Руси и России стали иные, чем на Западе, отношения государства и народа. С одной стороны, объективные условия – величина территории и внешние угрозы – требовали существования сильного государства. По словам Екатерины II, «Российская империя есть столь обширна, что кроме самодержавного государя всякая другая форма правления вредна ей, ибо все прочие медлительнее в исполнениях…». Сложившаяся в силу объективных условий имперскость России должна была поддерживаться государством, имперские интересы которого неизбежно выходили за рамки национальных границ. Империя – не просто государство с большой территорией и населением, имеющее монархическую форму государственности, сильную армию и централизованное управление. Империя подразумевает наличие имперской идеи, реализующейся как в территориальной экспансии, так и в экспансии определенной системы ценностей. Империя всегда играет заметную роль в региональной и мировой системах международных отношений, становясь центром притяжения одних и сдерживания других государств. Таким стало Русское государство в начале XVIII в., обретя статус великой державы.

С другой стороны, возможности ухода или отгораживания от государства в крестьянской общине создали основы для иной, чем в европейских странах, политической культуры. Город не смог стать центром общественного развития, как это случилось на Западе. Из около 40 млн человек, составлявших население империи в царствование Екатерины, лишь 6 % проживало в городах и городках.

В Англии в 1215 г. была принята Великая хартия вольностей, суть которой состояла в общем для всех равенстве перед законом (что было утверждено окончательно в 1640–1660 гг. в ходе Великой английской буржуазной революции). На Руси на смену Русской Правде Ярослава Мудрого, принятой в том же XIII в., ничего нового не пришло до середины XIX в., до появления николаевского Свода законов Российской империи. Так, в русской политической культуре, не прошедшей рубеж секуляризации, странно сочетались терпение, покорность власти и взрывная готовность к бунту.

В то же время процессы экономического развития в России имели тот же характер, что и в европейских странах, хотя и протекали более замедленно. Русь издавна была связана с Европой. В ходе торговых сделок русское купечество приобретало капитал, опыт и знания. Но в Европе частные финансовые учреждения для предоставления кредита появляются в начале XV в. в Венеции, Генуе, Флоренции, Амстердаме, в 1694 г. создан государственный Английский банк. К началу XVIII в. «в пределах четырехугольника Амстердам – Лондон – Париж – Женева восстанавливается на высшем уровне торговой деятельности эффективное главенство банков», – отмечал французский историк Ф. Бродель. Первое банковское учреждение в России – Дворянский банк – было создано лишь в мае 1754 г. по указу императрицы Елизаветы Петровны.

Наконец, нельзя не сказать и об образовании, ибо качество народонаселения во многом определяет успех или неуспех модернизации. К концу XVIII в. уровень грамотности в России оставался на уровне 2–6 % среди женщин и 4–8 % среди мужского населения, уступая показателям по западноевропейским странам в 8-10 раз и по Китаю и Японии – в 3–5 раз. Московский университет был создан в 1755 г., но к этому времени в Европе возникла сеть университетов: Болонья (1158 г.), Париж (1215 г.), Кембридж и Оксфорд (около 1200 г.), Прага (1348 г.), Краков (1364 г.), Вена (1365 г.), Гейдельберг (1386 г.) и т. п. По замечанию Н.Я. Эйдельмана, «два полюса – «рабство» и «просвещение» – после «петровского взрыва» резко отодвигаются друг от друга на большое социальное расстояние, и притом друг другу «как бы не мешают». Для русского крестьянина в Петровскую эпоху эти полюса совмещались в созданном волею Петра «просвещенном крепостничестве».