– Здравствуйте. Два бизнес-ланча B1 и графин воды, пожалуйста.

Габриэль одарила его сияющей улыбкой и снова стала серьезной.

– Озабочена?

– Да. Можно и так сказать. Начальник косо на меня смотрит, и я чувствую себя последней ученицей в классе. О Блестере говорить не будем. Он теперь не только отказывается трахаться в туалете, но и хочет, чтобы мы начали жить вместе. И главное, мы ни на миллиметр не продвинулись с досье “Да Винчи”.

– Сколько проблем! Ты же знаешь, что Хартия Стерв не запрещает совместную жизнь. Наоборот, отнесись к этому как к новому вызову. Ты наконец-то встретила интересного парня, прикольного, милого и к тому же, как и ты, повернутого на сексе. Постарайся являться на работу вовремя по крайней мере пару недель подряд. – Она замолчала, потому что им принесли суп. – Сегодня они по-шустрому обслуживают. Чтобы яснее представить себе, куда ведут возможные следы, нужно регулярно подводить итоги. Что тебе конкретно известно? Что Фред говорит о досье?

Эма сделала глоток горячего супа, хрюкнув при этом, словно перепуганный поросенок, что заставило их обеих хихикнуть.

– Извини. Он говорит, что это план предоставления автономии музеям и он в конце концов может привести к их приватизации. Представляешь себе? Лувр в частной собственности?!

– Похоже на грандиозную аферу. Впечатляет! А какая связь с Шарлоттой?

Эма задумалась.

– Я предполагаю, что она раздобыла досье в своей конторе. Вполне возможно, что для проведения подобной операции министерству требуются консультации соответствующих компаний, типа той, где она работала. Вероятно, ей дали досье, чтобы она высказала свое мнение. А она… А она, вместо того чтобы просто сделать свое дело, связалась с изданием, скорее всего, левого толка, которое специализируется на экономических вопросах, и решила слить им проект.

– Звучит правдоподобно.

– Но у нас ничего нет. Главный редактор Objectif Économie, куда обратилась Шарлотта, ничего не знает. И вряд ли инфа по подобному проекту есть в гугле. Прикинь! Министерство продает очаровательную церковь Н-образной формы площадью пять тысяч квадратных метров в центре Парижа!

– Знаешь, все это не всегда принадлежало государству. Были времена, когда…

– О нет! Только не ария аристократки, ограбленной революцией! Благодарю, Шатобриан.

– Ну и ладно. Замолкаю.

Они расправлялись со своими шашлычками в глухом молчании. Так часто случалось во время их совместных обедов – они делали паузы, чтобы поразмыслить. На этот раз новый старт обсуждению дала Эма.

– Как тебе Фред? Вас не напрягло, что я его притащила?

– Вовсе нет. Мне он показался… – Габриэль подняла голову, тряхнув золотыми волосами, – ужасно трогательным. Он почти мог бы стать Стервой.

– Судя по всему, ты произвела на него сногсшибательное впечатление. Как на всех мужиков, чего уж там.

– Он тоже произвел на меня сильное впечатление. Но ты же знаешь, что я омерзительно верная.

– Ну-ну… – Эма помотала у нее перед носом своей шпажкой с нанизанными кусочками говядины с сыром. – Если честно, я уверена, что ты принимаешь участие в оргиях в загородных замках, в таких себе забавах декадентствующих аристократов, которые ты от нас скрываешь. Кстати, мы твоего парня когда-нибудь увидим?

– Моего любовника. Я его любовница, следовательно, он мой любовник. Боюсь, не увидите. Он вам покажется отвратительным, а поскольку ваше мнение для меня важно, я предпочитаю избежать этого.

– Но что в нем такого ужасного? Даже если в каждое полнолуние он перерезает горло очередной девственнице, мы примем его, раз он тебе дорог. Подруги всегда так поступают.