– Хороший комплимент, надо взять на заметку, – подметил гном.

– И водорослей агар-агара присылать на студни и желе, – продолжил визирь тем временем. – Благослови, Осирис, наш урожай!

– Завидуют ли божества смертным, что у нас столько вкусного? – призадумалась девушка в рясе.

– Мне по душе больше торговля или наука. Исследования. Рынка, жизни, быта… – перечислял смуглый аристократ. – Теология – удел ленивых, как я уже говорил. Надеюсь, вас не обижу, не знаю, чем живут монахи столицы, но таскарские жрецы лишь молятся в храмах да клянчат подаяния у прихожан, словно нищие попрошайки. Нет чтобы хотя бы сами узоры на колоннах и стенах выводить научились…

– Ах, и лишь они задаются духовными вопросами? Ищут истину? – удивилась светловласая собеседница.

– Истину ищут те, кто взвешивает и измеряет… Как можно измерить влияние божества? Уровень заполнения бочек после дождя – это воля богов или же природное явление? В чём измеряется засуха? Количеством умерших от голода? А сама природа и её дары – те же какао-бобы или овцы – это дары богов или же просто окружающая действительность? Хотели бы высшие силы какого-то взаимодействия, то общались бы напрямую, давали эти ответы и не допускали бы разночтения в трактовках, – хмыкнул визирь. – Зачем пытаться постичь непостижимое?

– Они подают нам знаки! – не согласилась с ним Шанти. – Звёзды, расклады карт, стороны монет и костяшек.

– Об этом я и говорю, – вздохнул смуглый мужчина. – Карты трактовать можно довольно по-разному, а мешок зерна весит столько, сколько он весит. Нельзя сказать, что он приблизительно набит овсом, а возможно, камнями, если на самом деле внутри тростниковый сахар. И нельзя по сахару сказать, что это, быть может, рис, а быть может, перец. Это сахар – и никак иначе! – возразил, чуть наклонившись в сторону цыганки, таскарец. – От правды не скрыться, реальность есть реальность.

– Хотите сказать, тема религии у вас даже высшие сословия не интересует? – недовольно взглянула бордово-каштановыми глазами на него монахиня.

– Что поделать, мы привыкли жить с твёрдой верой, храни нас всех Гор, а не испытывать её на прочность, – повернул вновь голову к ней визирь в синем тагельмусте. – Религий в Таскарии нет. Только вера и благодарность творцам. За дождь, за воду, за детей, за дары природы. За то, что мы родились людьми, а не какими-нибудь бабочками, живущими всего по три дня. Если на нашу долю выпадают невзгоды, мы стараемся преодолеть свои испытания, а не винить в том высшие силы и хулить за то наших богов.

– Винить и оскорблять их ни в коем случае нельзя, тут вы правы. Я вот считаю, что раз всё в мире существует благодаря богам-хранителям, поддерживающим циклы природы, то мы не можем никогда о них забывать. Чтить следует одинаково и богов солнца, и богов ночи, богов дождей и песков, военной славы и домашнего уюта, – своим мягким картавым голоском с лёгкой улыбкой в уголках губ произнесла незнакомка. – А то когда люди произносят молитвы лишь духам блага, обделённые вниманием злые духи лишь сильнее выходят из себя. Отсюда и многие беды. Молиться надо во избежание несчастий, в том числе и богам хаоса, дабы умилостивить и проявить к ним своё уважение, усмиряя их. Я не навязываю свою философию, просто хочу напомнить, что характеры у всех сущностей разные.

– У вас здесь, в Империи, интересное совмещение традиций. Я бы скорее исследовал заимствование и переплетение культур, чем искал ответы, кто на что влияет и кто кому кем приходится, – подметил ей Эскер. – Династии в пантеонах бывают довольно запутаны, а когда женятся на собственных дочерях или сёстрах…