– Книги-книги… – поглядел цверг на сложенные стопки. – Визирь Эскер сам так ничего и не втюхал никому, как я погляжу… Век пива не видать!

– Я ведь вам уже говорил, что я не торговец, а, в первую очередь, исследователь. Изучаю местную кухню, чтобы внести в неё колорит таскарских специй и сухофруктов. Ну, и просто люблю поесть, о прости, Себек, мне обжорство. Ах! Это, должно быть, благословение самой Изиды на нас снизошло, что мы встретились вновь, о неграненые алмазы моей чёрной души! – улыбался визирь.

– А можно, пожалуйста, поменьше пафоса и театральности? – фыркнула Ассоль. – Вас вот хотят убить, а вы столько внимания к себе привлекаете!

– Как же иначе? Внимание – моя страсть! Моя цель – продать книги! Ну, и вкусно поесть в имперских трактирах, – расплылся Эскер в широкой улыбке. – А что вы имеете в виду под словом «убить»? – озадаченно покосился он на дочку друида.

– Да то самое! – насупившись, фыркнула та. – Мы здесь за этим! Предупредить вас о готовящемся покушении! Не скажешь особо по вам, что поесть любите, – оценила взглядом зеленовласая девчонка его худощавое телосложение.

– Изнурительные путешествия сказываются, – лишь кривовато усмехнулся тот. – Некогда лежать и набивать пузико, знаете ли. За исследованиями совсем обо всём забываешь!

– Пузико, хи-хи-хи-хи – рассмеялась Лилу.

– Вот вам ещё тема для исследований, – произнесла вдруг проходящая мимо белокурая монахиня на вид лет восемнадцати-двадцати, относившая свою пустую тарелку с пиалой поверх, чтобы не утруждать и без того слишком занятых от такого наплыва клиентов официанток. – Случайно подслушала ваш разговор, – призналась она, очень нежно картавя каждую «р». – Смотрю, вы к нам из Таскарии, а я никогда не была на землях эмиров. У вас ведь там столько храмов древних, не так ли?

Взор её тёмных, бордово-карих глаз из-под слегка изогнутых уголком бровей казался серьёзным. Угловатые алые губы ярко выделялись на нежном красивом личике с аккуратным носиком и маленьким подбородком. Длиннющие светлые, платинового оттенка и темнеющие к корням пряди были уложены на прямой пробор, спадая практически до уровня груди.

– Всё так, я и вправду оттуда, о свет очей моих, – кивнул смуглый мужчина, даже не обернувшись, протирая свои пальцы салфеткой.

– Расскажите вот, как считают в Таскарии, являются ли боги самостоятельными сущностями или они всё же разделённая на разные силы энергия единого Творца? – повела монахиня правой бровью в несдерживаемом любопытстве.

– Мы в Таскарии предпочитаем славить богов, а не задумываться над их естеством, – ответил визирь, оглядывая блюда на своём столе. – Жрецы уверяют, что божественная природа сама по себе для смертных непостижима. Отсюда я делаю вывод, что вместо философии и медитации в попытках познать нечто высшее нужно коротать время за земными мирскими делами: изготавливать лодки, выращивать зерно… Откровениями о метафизическом сыт не будешь. Богов надо благодарить за то, что у тебя есть и ценить это.

– Но жажда знаний ведь не слабее физиологического голода! – возмутилась девушка в чёрной рясе. – Поиск ответов занимает умы, как ни крути!

Её плечи для общей её стройной комплекции казались донельзя широкими. В облике юной леди было что-то нескладное, контраст хрупкости и мягкости с силой и строгостью. Будучи довольно очаровательной, она выглядела напористой и бойкой, стоящей за свои идеалы.

– Жажду знаний испытывают лишь те, кому нечем заняться. А у обычных законопослушных и трудолюбивых людей хватает забот: скот, поля, ремесло, охота. Выслеживая антилопу, не задумываешься над границами могущества Гора или Бастет, тебя заботит, добудешь ли ты мясо в семью на ужин, – проговорил таскарец. – В крайнем случае, молишься Нейт в поисках благословения. Пусть и мне светозарная ниспошлёт успех в моей «охоте» на покупателя.