– Это вам сударыня!… – кратко вскрикнул паренёк и расплылся в благостной улыбке.

– Мне!?… но от кого!?… ты ничего не напутал, мальчик!?… – поспешно и немало изумившись, спросила Пелагея.

– Да вам!… так в открытке написано,… да вы сами прочитайте!… – также живо отозвался паренёк, сунул Пелагее в руки букет с открыткой и тут же куда-то умчался. Пелагея растерянно поднесла открытку к глазам и прочла её содержание.

– Всемилостивейше прошу вас, Пелагея Марковна, простить меня за моё вчерашнее грубое и неучтивое поведение!… Примите в знак примирения этот скромный букет и приглашение зайти в моё торговое учреждение в любое удобное для вас время!… С уважением, ваш Игнат Скоробогат!… – от прочитанного у Пелагии сразу закружилась голова, и она чуть не потеряла рассудок. Не веря своим глазам, она ещё раз бегло прочла послание. Уж чему-чему, а грамоте, впрочем, как другим наукам она была обучена. А прочтя, вновь убедилась; да, действительно, перед ней извиняются и приглашают в гости помириться.

Еле-еле совладав с чувствами, Пелагея, выправила осанку, взяла себя в руки и демонстративно понюхала розы. Ах, этот бесподобный аромат, он просто-таки околдовал Пелагею, ведь ей ещё никогда и никто не дарил цветов. А здесь сразу розы, и притом такой дивный букет. В следующую секунду, Пелагея, так и не отнимая букет от лица, украдкой взглянула в окно Игнатовой лавки, и, конечно же, сходу обнаружила в нём самого хозяина.

Игнат широко улыбался своей белозубой улыбкой и изящно манил рукой, приглашая зайти к нему. Ну, кто же откажется от такого приглашения. Вот и Пелагея с замиранием сердца кивнула ему в ответ головой и потихоньку, не спеша, направилась к двери лавки. Но не успела она сделать и пары шагов, как дверь отворилась, и на пороге очутился сам Игнат.

– Милости прошу, Пелагея Марковна,… не обессудьте,… прошу-прошу… – учтиво поклоняясь, приглашал он войти. Ну, Пелагея и вошла. Она и слова не успела сказать, как Игнат продолжил распинаться перед ней.

– Вчерась я повёл себя как глупец и позволил грубо выражаться в ваш адрес, указывая на узость моих проходов меж прилавков,… дескать, они тесны для вашей фигуры,… и, мол, как только такая теснота прекратиться, так вы можете пожаловать ко мне с вопросами о парижской моде!… В общем, неприятный разговор!… Ну а сегодня смотрите, проходы широкие,… мы специально раздвинули прилавки, чтоб они не мешали нам вести беседу,… всё для вас Пелагея Марковна, лишь бы вам было комфортно!… И кстати, дабы нам легко говорилось и приятно общалось, мой приказчик заварил свежайшего кофею и купил самых наивкуснейших пирожных!… Так что пройдёмте к столу, и я с превеликим удовольствием расскажу вам обо всём, что вас интересует!… – вежливо и даже как-то подобострастно предложил Игнат, отчего у Пелагеи чуть ли глаза на лоб не полезли.

– Всё ли я правильно поняла, Игнат Карлович?… вы ради меня раздвинули ваши прилавки и кофею заварили?… нечто такое возможно!?… Я прямо теряюсь в догадках,… уж не хотите ли вы заманить меня какую-нибудь ловушку и ещё больше обидеть?… в чём тут подвох?… я вся в смятенье!… – только и смогла произнести она.

– О нет, что вы Пелагея Марковна,… никаких ловушек!… никаких подвохов!… Я искренне раскаиваюсь в своих заблуждениях на ваш счёт,… ведь это ничего страшного, что вы слегка полноваты,… подумаешь, какой пустяк!… Зато, какие правильные у вас черты лица,… я прямо-таки очарован ими!… А вчера вечером, увидев, как вы идёте ко мне навстречу, я испугался, что не смогу устоять и окончательно влюблюсь в вас, потому-то и сбежал!… А вы такая милая,… даже не кинулись за мной в погоню и не стали упрекать за мою грубость!… Хотя надо признаться, что и вы вчера слегка вспылили и придумали мне несколько нелестных эпитетов,… мол, я худосочный хмырь, стручок сушёный, и прочие,… но тут я сам виноват, вывел вас из себя,… уж простите!… – продолжая сыпать любезностями, подметил Игнат, и тут уж Пелагея дала волю чувствам.