Может быть там далеко, далеко, где кончается море, есть такой же луг, как у нас и солнышко ночует на нём в своём домике, – Кузя тяжело вздохнул. – Но нам никогда не увидеть того места.

– Но почему, – встрепенулась Резеда.– Полетели, Кузя, полетели за солнышком, вон же оно, совсем рядом.

– Я не смогу долететь до солнышка, Резеда, я не умею так хорошо летать как ты, – Кузя в сожалении склонил голову. – Мне никогда не увидеть, где ночует солнышко.

– Да что, ты, говоришь, Кузя, полетели, я помогу тебе, – Резеда взлетела над камнем и призывно кружила над Кузей, зовя его за собой.

Что делать, если зовёт любимая? Не оставаться же на камне одному и Кузя взлетел следом за Резедой. Он из всех сил старался не отстать от неё, но, через некоторое время, силы покинули его и он упал в море.

– Кузя, где ты? – Резеда оглянулась и не увидела своего любимого.– Кузя, где ты!? – Она стала кружить над тем местом, где упал кузнечик.

А он изо всех сил барахтался, старался оттолкнуться от воды и взлететь, но море не отпускало его.

Огромная, чёрная рыба прицелилась, чтобы проглотить нечаянную добычу, и уже совсем было схватила, но кузнечик оттолкнулся от её холодного носа своими длинными ногами и взлетел навстречу Резеде.

Резеда вцепилась в него, цепкими лапками, полетела к камню. Кузя для неё был тяжёлой ношей. Мокрый, совсем обессиленный он только шептал:

– Я люблю тебя, любимая.

От этих слов у Резеды, словно прибавилось силы. Она донесла Кузю до камня. Они упали на него обессиленные, но счастливые.

С того дня Кузя и Резеда стали жить вместе. Маленький, уютный домик кузнечика преобразился, он стал гораздо больше, красивее.

По вечерам они приходили на свой камень провожать солнышко. Мечтая, что когда-нибудь, долетят они вместе до луга, там за морем, и увидят, где ночует солнышко.

Кузнечик и стрекоза жили долго, счастливо, не замечая дней.

Но с той поры, если вы обратите внимание, то над самой гладью воды, будь то озеро или река или море, часто кружат стрекозы.

Каждая из них ищет «своего» кузнечика, что бы спасти его, вытащить из воды и отнести на какой-нибудь камень, камень своего счастья.

На краю города там, где ещё остались одноэтажные домики, жил воробей, а звали его Чика.

Был он мудр и трудолюбив. В трудах, да в каждодневных заботах, проводил своё время, часто не задумываясь о том, что он и зачем делает. Так, в своё время, научил его, его отец и он жил, не нарушая устоявшихся традиций воробьиного бытия.

По утрам, чуть только первый лучик касался верхушек деревьев, он выле-тал к нему навстречу чирикая:

– Здравствуй, солнечный лучик! Я приветствую тебя! Спасибо, что ты принёс мне ещё один день! – Садился на ветку, встречал солнышко и, ощутив на себе солнечную теплоту, летел на лужайку, где купался в утренней росе.

Так происходило изо дня в день, но однажды все переменилось. Однажды распорядок дня и жизни воробья нарушился.

Прилетев на лужайку, он вдруг увидел на ней необычную гостью с узким, длинным, чёрным клювиком, чёрной грудкой и чёрной шапочкой на голове. Она бегала между ягодных листиков и окунала свой носик в капельки росы. Поднимала головку и бисеринки, распавшейся капельки, стекались по её пёрышкам. Птичка, выискивая большие росинки, повторяла раз за разом необычные движения, тем самым омывая себя.

Воробей нахохлился, он так никогда не делал. Прилетев на лужайку, он садился, забирался в самую гущу травы и принимался там трепыхаться, тем самым смывая с себя ночную дрёму и частицы пыли, которые могли попасть между пёрышек.

«Странно, – подумал Чика, – и зачем она это делает и, кто она? Как посмела, без моего разрешения, устраивать на моей лужайке свой утренний моцион? Вот я ей сейчас задам!» И с громким чириканьем слетел прямо перед носом птички: