Кирилл зашел в кабинет с подносом в руках. На подносе стояла тарелка с бутербродами, питьевые йогурты, мюсли и каша с не аппетитной застывшей корочкой.

– Ты очень голодный, – протянула Полина.

– Не успел позавтракать, – ответил он, ставя поднос на стол рядом с планом. – Присоединяйся.

– И тебе просто всё это дали?

Кирилл не ответил, лишь дернул плечом, как бы говоря: “ничего сложного”.

– Ешь.

Полина знала, что это очень даже сложно. Сотрудники НИИО не зря шутили, что если получится вынести из столовой хотя бы банан, то грядет конец времён.

Впрочем, Кирилл всегда был таким. Правила на него никогда не распространялись, он словно был тем самым исключением, подтверждающим все правила.

Они с Полиной знакомы уже полгода, и девушка никогда не видела его на общих собраниях, строго обязательных для всех. И окружающие словно бы не замечали его вольностей, просто безропотно принимая его условия. И в противовес этому, так как они с Кириллом были командой, с нее-то спрашивали за двоих.

Желудок сжался от голода, и Полина не стала дожидаться повторного приглашения, выцепила с тарелки бутерброды и взяла йогурт.

– Пока ты спала, я успел разобраться с планом здания. Сегодня мы закончим с этим отражением, – проговорил Кирилл, поднимая на Полину взгляд, и почти сразу посмотрел на ее лоб. – У тебя синяк.

Полина удивленно посмотрела на него. Кирилл рассматривал ее шишку с интересом, не свойственным ему.

– Да ну! Неужели, – саркастично сморщилась она. – Я-то и не заметила.

Полина откусила от бутерброда, уверенная, что на этом вопрос будет исчерпан. Кирилл вообще никогда не интересовался делами других людей. Полине даже иногда казалось, что он андроид, существующий только на работе, а после ее окончания он выключается, и его ставят на зарядку.

Полина заглянула в план, продолжая жевать, когда поняла, что Кирилл все ещё смотрит на нее.

– Ты хочешь узнать, как я его получила? – произнесла Полина с легким удивлением.

Кирилл кивнул. Полина пожала плечами и начала пересказывать сон. Кирилл впервые проявил к ней нерабочий интерес, и девушке не хотелось его терять, поэтому она, несмотря на неприятное тревожное чувство от воспоминаний о сне, передала его во всевозможных подробностях.

– … и потом я ударилась о стену и проснулась, – закончив на столь драматичной ноте, Полина посмотрела на Кирилла с предвкушением, ожидая его живой реакции.

– Понятно, – кивнул он. – Тогда к делу.

Полина нахмурилась. Нет, она, конечно, не ожидала, что он бросится ее жалеть или дуть на шишку, гладить по голове, но хоть какую-то реакцию мог бы и выдать. Его же лицо вновь было привычно-равнодушным.

Все-таки, если бы был конкурс на лучшего андроида, Кирилл бы победил в нем, обходя всех в безэмоциональности.

Полина мстительно взяла последний бутерброд. Если он не способен на сочувствие, то она съест его еду. Интереса к еде, впрочем, Кирилл тоже не проявил.

– Так, план такой, – Кирилл указал карандашом на комнату, куда перемещалась Полина. – Выходишь как обычно. Дворецкого убей.

– Убить? – резко перебила Полина.

Кирилл поднял брови.

– Марионетка, – напомнил он.

Марионетка – осмысленный зомби. Большинство людей в отражениях в момент убийство ключа напоминали зомби. Они вроде бы и двигались, как обычно, и говорили, но у них была всего одна цель: убить ключ. Они бездумно ненавидели ключ и жаждали его смерти. Марионетки были другими. Они умели думать, адаптироваться, могли устроить ловушку – оставлять таких за спиной было крайне нежелательно. Бывали еще, хоть и очень редко, глитчи – ошибки в мире. На них воздействия мира не распространялось вообще.