Валентина прервала его мысли, сообщив:

– Звонил Саша Борщов. Сказал, что не может никак с тобой связаться. А у него к тебе важное дело.

– Что за дело? – спросил Антон.

– Я в ваши мужские дела нос не сую. Позвони ему сам и всё узнаешь.

Толмачёв включил телефон и позвонил Борщову.

– Саня, что там у тебя стряслось?

– Стряслось, Антоша, стряслось, – весело балагурил Александр. – Завтра суббота – банный день. Предлагаю поехать ко мне на дачу и, так сказать, «дать жару». А заодно отметить кандидатскую.

– Кандидатскую? – спросил Антон. – Кто защитился?

Борщов громко расхохотался.

– Ага, попался на мою уловку! Нет, Антон, мы другую кандидатскую отметим. У нас же на пост губернатора три кандидата: ты, Паша и я. Вот я и предлагаю собраться втроём – накрыть стол, баньку затопить. У меня шикарная баня. Ты, кажется, ещё не бывал на моей даче?

– Нет, не доводилось.

– Много потерял, Антоша! Но мы это дело поправим. Попаришься в моей баньке – сам такую же захочешь построить. Ну что, друг, принимаешь приглашение?

– Охотно, – сказал Антон.

– Договорились! – бодро воскликнул Борщов. – Завтра в одиннадцать заеду за тобой.

Связь прервалась. Антон продолжал стоять посреди комнаты с телефоном в руке. Он и в самом деле был не прочь попариться в бане в вышеупомянутой компании. И не только для того, чтобы немного развеяться. Ему хотелось кое в чём убедиться.

– Значит, ты решил завтра поехать в баню? – спросила Валентина.

– Да, – ответил он, с любопытством глядя ей в лицо. – А ты как узнала про баню? Я этого слова не произносил.

Она засмеялась.

– Но ведь Саша его произносил?

– При чём здесь Саша? Рядом с тобою нахожусь я.

– У тебя очень громкий звук на телефоне. Всё слышно.

– Разве?

– Тоша, что за придирки? – обиженно воскликнула Валентина. – Я беспокоюсь за тебя, проявляю о тебе заботу. А тебя, оказывается, всё это раздражает. Уж и не знаю, как тебе угодить.

– Ладно, извини, – сказал он.

Устраивать разборки не имело смысла, хотя и возникли подозрения, что Валентина всё же совала свой нос «в мужские дела».

На дачу они ехали вдвоём на внушительном джипе Борщова. Управляя машиной, Александр Михайлович оживлённо расхваливал своё новое роскошное приобретение и подчёркивал преимущества внедорожников перед чисто городскими автомобилями.

– Так что ты, Антоша, неправильно выбрал себе машину, – говорил он. – Покупай джип – не пожалеешь.

– Меня мой «Мерседес» вполне устраивает, – сказал Антон.

– «Устраивает»! – усмехнулся Борщов. – Нет, я не спорю: машина красивая, мощная, шикарная. Но куда на ней поедешь? Только по асфальту годится.

– А мне и надо только по асфальту. Я в городе живу.

– А что – на природу не выезжаешь?

– Выезжаю. Бываю иногда в сосновом бору, – сказал Толмачёв с улыбкой. – Но туда я и на своей могу проехать.

– «В сосновом бору»! – опять передразнил хозяин джипа. – Ну а рыбалка? Охота? Или хотя бы по грибы ходишь в лес?

– По грибы хожу иногда. Но для этого у меня есть старый «Жигулёнок».

Борщов пренебрежительно хмыкнул.

– «Жигуль» – это не машина. Я бы в такое корыто даже садиться не стал. Не те времена. Ну ладно, по грибы на ней можно поехать. А на охоту?

– Да не любитель я. Мне в городе комфортней. Не понимаю, чего вас тянет комаров кормить?

– А что тебе комары? Вот проблема! Ты же, вроде, бывший деревенский парень?

– Ну да. Рос я в деревне. И всё время мечтал сбежать оттуда. Наелся досыта деревенской жизни. И сбежал – сразу, как только появилась возможность. Я и в институт-то, наверное, поступил только для того, чтобы в город уехать. Это в старых песнях деревня по ночам снится. Оно, может быть, когда-то так и было. Тянуло людей в их «заповедные места». Только всё давно изменилось. Не та ныне деревня, совсем не та. Погрязла в пьянстве, воровстве, хулиганстве. Развратили её.