Кошка ласкалась ко мне и громко мурчала, и это было единственным утешением в моих дурацких обстоятельствах. В открытое окно налетела куча комаров. Я поднялся с кровати, закрыл окно, с Кошкой на руках подошел к этому злосчастному эстампу, за которым, судя по всему, скрывался таинственный сейф с хозяйским богатством, и тупо уставился на висевший передо мною Кошкин портрет.

– Ну, и что теперь? – спросил я у Кошки, продолжавшей сидеть у меня на руках.

– Мррря! – деловито ответила она, и вдруг эстамп сам сдвинулся с места и открылся, как дверца.

За ним действительно оказался очень маленький сейф. Я заглянул в него и увидел стопку перевязанных ленточкой писем, небольшую пластиковую папку и стоявшую сверху еще одну кошачью фигурку. Я взял ее из сейфа и начал рассматривать. Неужели же она настолько бесценна, чтобы хранить ее в сейфе? – подумал я.

Но она действительно была необыкновенна. Столь удивительной работы я еще не видел: кошка, вырезанная из какого-то камня таким образом, что его узор образовывал как бы узор шерсти животного. Причем, он был очень мне знаком: белое тельце с белыми же лапками, кошковая спинка, шапочка и полосатый хвост. То есть это была еще одна, но только каменная, моя усатая приятельница!

И тут сейф закрылся. В ужасе я поставил каменную кошку на туалетный столик, а живую – машинально взял на руки. Она замурчала, и сейф так же неожиданно открылся вновь. Присутствие рядом кошки явно действовало на него магически.

Я опустил мурчащую кошку на пол – сейф закрылся. Я поднял ее, и сейф открылся, опустил – он закрылся опять.

– Э, уважаемый! – громко сказал кто-то.

Я обернулся.

Проем двери занимал крупный мужчина той самой фантастической «кавказской национальности» с очень настоящим и очень внушительным пистолетом в руках.

– Слушай, дорогой! – Его пистолет был насторен явно не дружески, но в голосе мужчины не чувствовалось особенной угрозы. – Я уже полчаса твои упражнения изучаю. Не в своем доме, между прочим, находишься…

Я промычал что-то в ответ и опустил Кошку на пол. Она подошла к джигиту и по-приятельски потерлась о его ноги. Я сел на пол и понял, что жить отныне я теперь всегда буду только в больнице имени Кащенко, если, конечно, вообще выберусь отсюда живым.

Джигит взял с туалетного столика статуэтку, потом с пола – сразу замурчавшую Кошку, и подошел с ней к сейфу, который послушно открылся. Он поставил статуэтку на место и наклонился с пистолетом надо мной. Кошка сказала:

– Мя! – потерлась о мою руку, посмотрела на меня, потом – на джигита и еще раз сказала: – Мя!

Сейф закрылся.

– Ну, раз ты так считаешь, – сказал джигит кошке, – я не буду его убивать. Вставай дорогой, все-все Саиду расскажешь.

Он убрал пистолет в карман.

В этот момент, единственный, впрочем, раз в жизни, я пожалел, что не женщина. Почему? Да потому, что женщина уже давно упала бы в обморок, и мысли о дальнейшей роли в ее жизни психбольницы женщину бы больше не беспокоили. А мне пришлось подняться с пола и на ватных ногах в полном, но несколько помутившемся сознании, отправиться вместе с Саидом в гостиную.

Там он усадил меня в кресло, налил коньяку и сел напротив. Кошка тоже села на отдельное кресло и стала внимательно наблюдать за тем, что происходило между нами.

– Ну, скажи, дорогой, что мне с тобой делать? – спросил Саид.

Меня тронуло его ласковое обхождение с потенциальным грабителем, но в моей бедной голове не было по этому поводу никаких мыслей.

– Я бы поел чего, – сказал я.

Саид захохотал. Кошка выгнулась и сказала:

– Фрр.

– Ну, ты даешь, дорогой, раз пограбить не удалось, так хоть поесть дайте?