Они ожидают указаний на широкой площадке.

– Прежде чем войдете в новые жилища, вы должны подновить свои номера. Многие из них стерлись, – кричит им охранница.

Ливи смотрит на номер у себя на руке. Циби делает то же самое. Все девушки вокруг рассматривают свои руки.

– Я вижу свой номер, – говорит Ливи.

– Я вижу бо́льшую часть своего, – откликается Циби.

– Встаньте в очередь! – кричит охранник.

Девушки, толкаясь, встают в неровную линию.

– Ливи, это Гита? Впереди нас? – Циби указывает пальцем. – Гита, Гита! – зовет она.

Девушка оборачивается и при виде Циби и Ливи улыбается. Это их школьная подруга.

– Я не знала, что вы здесь, – шепчет Гита. – Сколько вы здесь?

– Несколько месяцев, – отвечает Циби. – А ты?

– То же самое. Жаль, мы не встретились в поезде из Вранова. Мне кажется, я здесь уже целую жизнь, – вздыхает Гита. – Я работаю в прачечной.

– Ну а мы возили кирпичи. – Циби указывает на новые бараки.

– Можешь поблагодарить нас за новое роскошное жилище, – говорит Ливи с озорным огоньком в глазах.

– Правда? – У Гиты ошеломленный вид. – Звучит сурово.

– Мне жаль, что ты здесь, Гита. – Ливи опускает взгляд, озорной огонек исчез. – Жаль, что все мы здесь.

– Отставить разговоры! – вопит надзиратель.

Гита поворачивается лицом к началу очереди, и они продолжают медленно продвигаться вперед.

Ливи и Циби смотрят, как Гита подходит к столу, за которым сидит татуировщик, занимающийся обновлением номеров на руках девушек. У Гиты испуганный вид, она неохотно протягивает руку. У Циби перехватывает дыхание. «Пожалуйста, Гита, – умоляет она подругу. – Пусть он это сделает». Они смотрят, как татуировщик осторожно берет руку Гиты и что-то при этом говорит. Похоже, Гита немного расслабилась.

Когда подходит очередь Циби, татуировщик все еще смотрит вслед уходящей Гите.

Видимо, он человек мягкий. Закончив, он шепотом говорит:

– Прости меня.

Сестры, с рук которых вновь капает кровь, входят в блок 21. Здесь нет деревянного настила и соломенных тюфяков, как в их первом «доме». Пол здесь залит серым бетоном. Обширное душное помещение заставлено ярусами деревянных нар. Одеял нет, и нет матрасов, просто кипы соломы, которую девушкам предстоит собрать и разложить на своих нарах, если они вообще собираются спать.

Циби думает о зиме, до которой осталась пара месяцев, и вздрагивает. По обе стороны от входной двери есть еще две пустые комнаты.

– Но где же умывальня? – спрашивает Ливи.

– Наверное, снаружи, Ливи. Должно быть, мы не заметили ее, но давай не будем сейчас волноваться.

Пока в помещение вводят других девушек, Циби и Ливи находят себе нары, и вскоре к ним присоединяются еще две девушки. Эти нары рассчитаны по меньшей мере на четверых. Они как раз начинают знакомиться, но пугаются звуков дубинки, которой вновь и вновь колотят в дверь.

Девушки затихают, когда в барак входит худощавая женщина. На ее одежде видна эмблема в форме черного треугольника, каким помечают заключенных-уголовников. На рубашке вышита цифра 620. У нее светлые волосы до плеч и вздернутый нос. Циби она кажется почти хорошенькой.

Но когда она широким жестом обводит нары, бетонный пол, кирпичные стены, ее черты искажает садистское удовольствие.

– Добро пожаловать в новый дом, дамы. Я Рита, ваша новая капо. Если вас интересует умывальня… – она для эффекта делает паузу, – забудьте об этом. – Она хохочет, вглядываясь в лица девушек, ни одной не хватает смелости посмотреть ей в глаза. – Если вам потребуется облегчиться, придется прогуляться в конец лагеря и сделать свои дела у забора, под взглядами охранников на вышках. – Ее жуткая улыбка становится шире. – Если выйдете после темноты, вас пристрелят.