– Мне вдруг стало интересно, а какие у Вилочки теории о частях тела вашего небожителя? – многозначительно произнесла она и равнодушно заняла место за стойкой, с иронией наблюдая, как подобно хамелеону Маруся резко сменила цвет лица.

***

Виоле действительно удалось обратить на себя внимание, только сделала она это в присущей ей суетливо-сварливой манере. Во время завтрака Виола с задумчивым видом подпирала колонну, провожая взглядом вилку в руках Павлицкого, в сотый раз восхищаясь его мужской статью, и даже не пытаясь скрыть свой интерес. Однако ей удалось напустить на себя такое одухотворённое выражение лица, что никто бы и не догадался, какие мысли её на самом деле занимают. Из ванильных грез девушку вырвал требовательный мужской голос, заставив снова вернуться в реальность.

– Что-то сегодня шведский стол особенно напоминает времена моей юности,– пробурчал Кирилл Дубровский, недоверчиво разглядывая эмалированные лотки с гарнирами, в которых подавали картофельное пюре, гречку и макароны.– Стручковую фасоль не держите? – обратился он к Виоле, а, не услышав ответа, поправил очки и вопросительно на неё посмотрел.

Виола предпочла сначала сделать вид, что она не слышала вопрос, недовольно про себя проворчала: «Ага, специально для тебя в магазин побежим… Что за народ…» Приятный мужской баритон вызвал в ней лишь раздражение и непреодолимую тягу как можно грубее отшить его обладателя.

– Нет, это экзотика, и о таком стоит заранее предупреждать нашего повара,– сухо ответила она спустя какое-то время, даже не удостоив мимолетным взглядом настойчивого гостя, предпочитая наблюдать за работой лицевых мышц Марка Павлицкого.

– Девушка, у вас салфетки закончились,– позвал её Марк.

– Уже бегу.

Вилка отмахнулась от Кирилла, словно от назойливой мухи, и грациозно прошествовала к самому уютному столику столовой. В волнительной близости от объекта своей охоты она молниеносно сменила меланхолическую гримасу на обезоруживающую улыбку.

– Вам больше ничего не нужно? – уточнила она у Павлицкого. Потом повернулась к соседнему столику, бесцеремонно забрала с него салфетки и красивым веером вставила их в рифлёный стакан.

– Милейшая, а мы должны руки скатертью вытирать? – ошарашенно поинтересовался обделённый мужчина, не сразу отойдя от шока, а то, что вместо положенных извинений официантка лишь молча одарила его недоброжелательным взглядом, ещё больше накалило обстановку.

– Коль, не обращай внимания, мы же сюда на озеро приехали, а не наслаждаться обслуживанием в столовой,– успокаивала его супруга, поглаживая по напряжённой руке.

– Конечно, Танюша, не за этим приехали… Но что-то мне подсказывает, что в следующий раз на нас ведро с помоями выльют и скажут, что так и должно быть по уровню сервиса,– фыркнул он и небрежно бросил на стол вилку с покореженными зубцами.– А ещё у вас вилка погнута, прошу заменить на новую.

– Да что вы ко мне привязались, будто наконец-то отыскали вселенское зло,– надрывно закричала Виола.– Вилки, скатерти, салфетки. Ещё скажите, что я виновата в вашем гастрите, если он у вас имеется.

Она тут же явила присутствующим глаза, полные слёз, стараясь, чтобы весь этот спектакль увидел Марк, который от удивления отложил в сторону столовые приборы.

– Красавица, иди-ка сюда,– позвала её появившаяся из кухни Тамара Ивановна.– Я, конечно, не интересуюсь, почему ты одета не по форме.– Она оглядела Виолу с головы до ног, на которой было надето обтягивающее чёрное платье из тонкого трикотажа взамен строгой униформы.– Но вместо того, чтобы хамить гостям, иди лучше развези завтрак по номерам. Бегом…