Он расхохотался и крикнул:

– Хей-хо! Эй, вы! Серебро!

По слухам, серебра они тоже не любят. Слава богу, он от них отделался. Хольгер повернул коня к лесу.

Что-то блеснуло в траве. Он ловко нагнулся и поднял стилет, потерянный герцогом. Стилет был самым обыкновенным, только очень легким. По лезвию бежала надпись: «Пламенное лезвие». Поразмыслив, он решил, что стилет сгодится как сувенир, и сунул его за пояс.

Теперь надо найти Алианору. Он медленно проехал вдоль опушки леса, выкрикивая ее имя. Тщетно. Радостное возбуждение сменилось тревогой. Если она убита… Ах, мерзкие твари! Что-то щиплет глаза… Он как-нибудь выкарабкается и один, но она была великолепной девчонкой и к тому же спасла ему жизнь. И чем он с ней расплатился? Пил, танцевал и валялся в постели, в то время как она спала в холодной росе…

– Алианора!!!

Нет ответа. Ветер утих, опускался туман. Вокруг ни движения, ни звука. Он с тревогой подумал, что долго ему здесь оставаться нельзя. Замок совсем рядом, а фарисеи, конечно, не станут сидеть сложа руки. Они найдут кого-нибудь, кто не боится ни молитв, ни железа. Фею Моргану, например. Поэтому если он хочет удрать, то надо торопиться.

Он ехал вдоль опушки леса на запад, то и дело останавливаясь и окликая Алианору. Туман становился все гуще и гуще. Скоро он стал таким плотным, что заглушал стук копыт и затруднял дыхание. Капли влаги блестели на оружии и гриве коня. В радиусе двух метров ничего не было видно.

«Это фокусы фарисеев», – пришло ему в голову. Пеленают его туманом, как младенца.

Он пустил Папиллона в галоп.

Впереди, среди серых клубов тумана, мелькнуло что-то белесое.

– Эй! – крикнул он. – Кто там? Стой на месте, или будет плохо!

В ответ – смех! Но – боже! – не лживый смешок фарисеев, а прозрачный девичий смех.

– Это я, Хольгер. Я никак не могла найти своего скакуна. Путь слишком долог, а у нас на троих всего один конь. Мои крылья, увы, устают.

Она показалась из тумана – стройная и прекрасная, в тунике из белых перьев. Под ней был белый единорог, несомненно, тот самый, которого встретили они с Меривен. Животное испуганно взглянуло на Хольгера умными сердоликовыми глазами. Из-за спины девушки выглянула физиономия карлика.

– Сначала я отыскала этого молодца, – объяснила Алианора, – а потом мы с ним вместе разыскивали скакуна. Пусть Хуги пересядет к тебе: мне стоило большого труда уговорить единорога нести на спине кого-нибудь, кроме меня.

Хольгеру стало стыдно. Он совершенно забыл о Хуги. Разгневанный Альфрик, несомненно, жестоко расправился бы с ним.

Он подхватил лесовика и усадил перед собой.

– Какие у вас планы? – спросил Хольгер.

– Какие еще планы, кроме как ударить в галоп и скорее из поганых этих мест удалиться, – заворчал Хуги. – Чем будем ближе мы к правильным землям, тем будем живее, и, глядишь, еще и другим расскажем, из какого переплета выбрались.

– Пожалуй. Но не собьемся ли мы в таком тумане с пути?

– Я буду иногда подниматься и определять направление, – предложила Алианора.

Они поскакали сквозь влажную, ватную мглу. Хольгер ехал и думал о том, сколь многим обязан он своим бескорыстным спутникам и как эгоистично ведет себя сам, то и дело вовлекая их в смертельно опасные приключения.

– Хуги, а почему это так опасно – войти в холм эльфов? – спросил он.

– А ты не знаешь? Так вот почему они меня от тебя утащили. Чтоб я предостеречь не успел… Ну так вот, время в холме этом эльфовом прескверные повадки имеет. Провел бы ты там одну только ночь в утехах, а вышел – здесь уже сто лет прошло. А они эти сто лет творили бы что пожелают, и то как раз, в чем ты для них поперек дороги стоишь.