— Ай-яй-яй... — девушка укоризненно покачала головой и подняла палец, прислушиваясь к слабо доносившимся крикам. — До сих пор ищут. Надо пойти, сказать...

— Не надо, — продолжал сердиться леший, — в другой раз лучше будут за детьми смотреть. Домой возвращайся.

Он первым повернул и пошёл прочь. Агаша знала: стоит упустить, и не найдёшь, пока сам не покажется. Догнала:

— Дедушка! Скажи, видел ты тех, кто за эту стену заходил?

— Кое-кого видел.

— Парень с лютней, случайно...

— Элель твой?

Ведьмочка растерянно остановилась:

— Знаешь?

— Как же не знать? Долго вы тогда на полянке лясы точили. Нагляделся.

— Подсматривал, получается, — насупилась девушка.

— Так любопытно же, — хитро подмигнул ей леший, — это тебе не зверьём да птицами любоваться, порой и ведьмы интересные сценки разыгрывают. Что мать, что ты.

Слова о матушке Агаша мимо ушей пропустила, больше за Элеля переживала.

— Ты не ответил, — ей пришлось ускорить шаг, леший явно намеревался сбежать. — Видел его?

Старик резко остановился:

— Забудь!

— Чего забыть? — растерялась девушка.

— Что показал тебе. Панне расскажи и забудь. Опасное это место, гиблое, — он высоко поднял посох, потрясая им, и старательно выговорил: — А-но-ма-лия!

Забудешь такое, как же! Агаша посмотрела назад. Они успели отойти довольно далеко, ничего необычного теперь ни увидеть, ни расслышать не получалось.

Неужели её возлюбленный угодил в эту аномалию? Ах, Ехидна! Больно хитрую подсказку решила Великая послать в ответ на загаданное желание.

— Дедушка! — леший исчез.

Агаша заметалась, пытаясь догнать старика, да разве его поймаешь, если не захочет!

— Дедушка! Дедушка, ты не сказал. Видел, как Элель в иллюзию заходил?

— Не видел, — раздалось тихим эхом.

— Там он или нет?

— Не ведаю, — то же эхо.

Правду говорит или утешает влюблённую дурочку? Как понять? Придётся ждать, когда мать вернётся, тогда и рассказать ей всё. Леший прав, Агаша может считать себя сильной и умелой, да только не учили в академии с аномалиями обращаться! Панна же за двадцать лет практики много чего повидала, хоть самой в преподаватели подавайся.

Всю дорогу до своего хутора ведьмочка размышляла, как ей быть с открывшейся тайной. Панна обещала через три дня вернуться, срок не велик — можно ничего не делать, мать дождаться. Однако... Есть вероятность, что деревенские соблазнятся заозёрными черничниками да ненароком забредут в аномалию. Надо бы предупредить. Как? Ведьм люди не любят, словам не поверят, чего доброго нарочно проверять отправятся.

Храмовнику нужно сообщить. Хоть и не хотелось Агаше лишний раз с Залихватом встречаться, да, видно, придётся. Авторитет у него не только в Ореховке, во всей округе большой. Уж если кого послушают жители окрестных поселений, так красавца-храмовника.

О возлюбленном старалась не думать. Не иначе как шутила аномалия над ведьмой, нарочно лютней дразнила, заманивая. Откуда бы там Элелю взяться? Не местный он — в Ореховке только проездом бывал, дальше озера Смерти ни за что бы ни пошёл. Да и к озеру зачем ему? Глупость какая-то!

***

Стрекотня Стусика ужасно раздражала Агашу. Теперь-то она хорошо понимала мать, временами грозившуюся извести непрошеного поселенца. С Панной сверчок ещё умудрялся временами помалкивать, в её же отсутствие трещал без умолку. Раньше Агаше это нравилось. Стусик много рассказывал о родном мире, да и здесь умудрялся откуда-то нахвататься слухов и правдивых историй. Отличить правду от вымысла в его пересказах было невозможно — сверчок свято верил каждому своему слову. Расспрашивать он тоже любил, чем и занялся наутро после поисков детей в лесу.