Наурус лежал на голых камнях, которые, впрочем, были достаточно теплыми. Видимо, какой-то источник тепла снизу нагревал их. Костер еле теплился, и Гарри, потягиваясь, решил подкинуть топлива. Было чуть светлее, чем когда он заснул, но все равно мрак окружал место вокруг костра. Он подошел к огню ближе, чтобы посмотреть, какое топливо использовали местные жители. Это были камни разного размера, темные, с блестящими вкраплениями как будто металла. Гарри поднял несколько и бросил в костер. Огонь сразу занялся, облизывая со всех сторон заброшенное топливо. Гарри заметил, как один из людей приподнял голову и стал внимательно наблюдать.

– С пробуждением вас, – Гарри первым завел разговор.

Человек в капюшоне не ответил и начал молча подниматься. Он подошел к огню, у которого сидел Гарри. Это был небольшого роста человек в черном балахоне, как и все жители. Он молча сел рядом и через некоторое время без каких-либо предисловий заговорил:

– Значит, новенький. Понятно, – голос его был на удивление чистым и звонким. Он продолжил: – Сразу скажу, повезло тебе очень. Многие попадают в эти миры и не встречают никаких проводников. Обычно новичок оказывается один и долгое время все познает сам: и устройство мира, и чудеса, и опасности. А здесь полно диковинного. Вот по сто лет и мытарствуют новички, ничего толком не зная. А тебе вот повезло, да…

– Да, конечно, я и не спорю, – перебил Гарри, – но и не от меня все это зависело. Просто стечение обстоятельств. Я так думаю…

– Обстоятельств? Да не тут-то было, вот сам увидишь. Нет обстоятельств, есть судьба, и она предрешена… Ну, ты не поймешь пока, ты тут новичок.

Они замолчали. Гарри не хотел спорить, а мужчина в балахоне задумался. Прошло немного времени, и Гарри решился спросить:

– Скажи, добрый человек, вот вчера и сегодня смотрю на костер, и мне стало интересно, что это за топливо у вас такое, какие-то камни? Совсем ни на что не похоже, что я видел и что знаю, это же не уголь?

– Нет, конечно, – живо откликнулся собеседник. —Тут же ничего нет, никаких полезных ископаемых. Все, что есть, это желания и знания душ, обитающих в этих мирах! Только тот, кто хорошо разбирается в каком-нибудь вопросе и в деталях может что-то представить, способен это тотчас материализовать. Ты же еду, наверное, так получал?

– Так, хлеб, – ответил Гарри, и ему показалось, что в облике этого человека, совершенно угрюмого, что-то изменилось. Душа в капюшоне стала увлеченной, энергичной, как будто заданные ему вопросы пробудили в нем настоящий огонь интереса и какую-то жизненную силу. Гарри продолжил:

– Получается, что эти горящие камни тоже кто-то создал?

– Да, конечно! Бесспорно создал! – увлеченно ответил человек в черном. – И создал их я! Ты знаешь, ведь я тоже недавно из твоего времени преставился. Болезни бывают неизлечимыми. У меня был рак. Я был известным ученым, занимался ракетным топливом в секретном институте. Ничего больше в жизни и не видел. Работа, работа и никакой личной жизни не было у меня и, кроме как в топливе, я ни в чем не разбираюсь. Вот умер скоропостижно. И теперь тут.

Ученый замолчал, видимо, задумавшись о своей прошлой жизни. Гарри не стал отвлекать собеседника от мыслей, потому что теперь понимал, как иногда важно подумать о прошлом.

– И вот, оказался здесь, – продолжил ученый, как будто и не было нескольких минут молчания. – Сначала, как и все, в чистилище. Но что я мог в той жизни и в этой? Размышлять о строении материи или о энергетических положениях электронов – вот где я специалист. И на меня обычно работал целый коллектив ученых, узких специалистов, рабочих, начиная от строителей и сварщиков и заканчивая металлургами. И как тут я мог что-то сделать, пусть даже не своими руками, пусть своим воображением? Получается создать только то, что более или менее хорошо знаешь. Вот.