– Ты правильно говоришь, но до Великого суда каждая душа сама себе судья. Ты целых сорок дней после смерти обитал на земле, ты видел всю свою прошлую жизнь, свои поступки. И я уверен, понял, что ты делал хорошо, а где совершал грех, так?

– Да, конечно, понимал. Но сейчас я же не горю в огне, хотя много грехов совершил при жизни.

– Подожди, не спеши. Если твоя душа не захочет исправляться, если ее отяготит лень или ты снова будешь грешить, то тогда огонь станет исправлять и заставлять тебя очищаться. Помнишь того горящего человека, который бежал, крича от боли и ужаса? И все расступились перед ним, чтобы его пропустить? Это была душа во грехе…

– Постой, Наурус, он теперь все время будет гореть и страдать от огня? Даже одежда на нем горела!

– Нет, он перестанет гореть, когда добежит до ада. Это, кстати, самое спокойное место. Внешне. Но очень беспокойное для души внутри. Там ты что бы ни делал, будешь все время чувствовать другой огонь, другие мысли овладеют тобой. Там тебе будет страшнее и больнее, но не снаружи, а внутри. И самое тяжелое – это страх, бесконечный, в каждой клеточке, страх перед Великим судом! Начинаешь понимать?

– Немного, да, – соврал Гарри, но его теснило множество вопросов: – Но, Наурус, ты говорил о рае, что туда может пойти каждый.

– Да, Гарри, туда может пойти каждый, но если ты недостоин, если ты не праведник и не святой, то через некоторое время почувствуешь внутренний огонь. И это будет очень больно. А затем вспыхнешь и, чтобы остыть, вынужден будешь искать ад. Там, напомню, не так больно, но очень страшно. За три дня мы с тобой должны побывать в каждом мире, и ты разберешься, с Божьей помощью. А сейчас давай попросим хозяина этого милого места предоставить нам ночлег.

Старец несколько раз звал запропастившегося куда-то Ганса. Наконец запыхавшийся толстячок прибежал, и стоило Наурусу лишь открыть рот, как хозяин сразу понял, что нужно гостям.

– Все готово, мои дорогие гости, все уже прибрано, расстелено и натоплено. Пойдемте со мной.

Гарри и старец поднялись из-за стола и проследовали за хозяином закусочной. Он откинул кожаную занавеску и открыл проход, небольшой коридорчик, слабо освещенный двумя лампадками. Сделав несколько шагов, Гарри заметил ответвления от главного прохода. Толстячок обогнал гостей и, свернув направо, открыл массивную деревянную дверь. Взору Гарри предстала небольшая комната без окон с двумя застеленными коврами кроватями и маленькой коптящей лампадкой.

– Ну вот, гости дорогие, – сказал хозяин с неизменной улыбкой. – А уборная из комнаты сразу направо по коридору. Если что-то понадобится, я буду спать в зале, где вы ужинали. Ну все, хороших вам сновидений.

Старец и Гарри почти одновременно пожелали хозяину спокойной ночи, и тот вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Старец, не раздеваясь, лег в постель. За ним последовал и Гарри. Кровать была жесткая, грубая матерчатая лежанка была набита соломой, запах которой обволакивал со всех сторон. Но события прошедшего дня и дорога заставили Гарри не замечать неудобств, и он провалился в сон.

Гарри проснулся первым. Он долго не хотел открывать глаза, вспоминая вчерашние события, думал обо всем и ни о чем. «Странно, – вспоминал он, – а было ли все это наяву? Может, это шутки мозга и сознания? Может, все, что со мной происходит, не по-настоящему? Будто я попал в сказку». Рай, ад, чистилище, все, что говорил старец, никак не могло уложиться в голове Гарри. Вдруг он услышал движение в комнате, открыл, наконец, глаза и увидел поднимающегося с топчана Науруса. Все-таки это реальность. Пора собираться в дорогу.