Я чиркнула спичкой, поднесла огонек и бросила горящую бумажку на блюдце. Дождалась, пока она догорит, и для верности тщательно перемешала пепел ложечкой.

Интересно, что же выяснил Логан?..

***

Мисс Фитцпатрик жила в старом доме, еще послевоенной застройки. Тогда их возводили сотнями в расчете, что через пять-десять лет жильцы переберутся в дома получше. Не сложилось, и теперь покосившиеся хибары теснились вдоль такой же унылой разбитой дороги.

Приземистый домик мисс Фитцпатрик выглядел чуть получше других. В палисаднике даже чахли поздние хризантемы, упрямо не склоняющиеся под затяжным дождем. Хозяйка, столь же несгибаемая, пила чай на веранде.

Я вежливо постучала о почтовый ящик – слегка погнутый, но не так давно окрашенный.

– Доброе утро, мисс Фитцпатрик.

– Уже полдень, – она сделала аккуратный глоток, плотнее кутаясь в теплую шаль.

И взгляд такой, словно я бессовестно прогуляла контрольную.

Чаю мне, конечно, не предложили. Впрочем, я и не рассчитывала. Прошла по скрипучим ступенькам и остановилась у слегка покосившейся двери. Мужских рук тут, определенно, не хватало.

Я поймала напряженный взгляд учительницы, всмотрелась в хмурое, сухое какое-то лицо. А ведь она еще молода! Года тридцать два-тридцать три, никак не больше. Просто ее старят эти вечно поджатые губы и старушечьи платья.

– Мисс Фитцпатрик, у меня к вам серьезный разговор, – начала я негромко. – Очень серьезный.

– Нам не о чем с вами говорить! – отрезала она, аккуратно поставив чашку на скрипнувший столик.

– Разве? – подняла брови я. – Мисс Фитцпатрик, в ваших руках – судьба человека!

Главное – не смеяться.

Зато сработало. Глаза мисс Фитцпатрик чуть расширились.

– Ваша?

Она что, до сих пор уверена, что это я толкнула Кэт?

– Что вы, – ответила я скорбно. – Я уже безнадежна.

– Не то, чтобы совсем… – пробормотала она растерянно.

Не такой реакции ожидала? То-то же.

– Увы, – я опустила уголки губ. – Зато есть человек, которого вы еще можете наставить на пусть истинный.

Она только моргала.

Не смей хохотать, Милли!

– И кто же это? – мисс Фитцпатрик встряхнулась и преисполнилась подозрительности. Она чуяла подвох, однако никак не могла его отыскать. – Ваша юная официантка попала в неприятности? Неудивительно, в таком… вертепе!

Я нахмурилась и переступила с ноги на ногу. Юная официантка? А, точно. Вчера в зале помогала очередная подружка бармена.

– Не совсем, – мяться перед ней, как провинившийся ученик, было не слишком приятно. Ладно, потерплю. – Речь о пропащей душе, мисс Фитцпатрик. Это мой знакомый, Бенжамен Тодд. Вы видели его в баре. Помните, высокий такой, татуированный?

– Ах, этот!

Глазам своим не верю: она покраснела!

Я воспрянула духом.

– Он самый, – и ринулась в атаку: – Не буду скрывать, мисс Фитцпатрик, я сомневаюсь, что эта задача кому-то по плечу. Даже педагогу с вашими талантом и опытом.

Она с польщенным видом теребила кисть шали. Не привыкла учительница к похвалам, даже такую грубую лесть принимает за чистую монету.

– И чего вы хотите? – поинтересовалась она. – Я должна научить его письму, счету и закону божьему?

Воображение – зло! Я представила Билли за партой, в роли прилежного ученика церковно-приходской школы…

Удержать лицо получилось чудом.

– Нет-нет, мисс Фитцпатрик. Дело обстоит куда хуже. Видите ли, мистер Тодд – бандит.

Румянец стек с ее щек. Серьезно? В "Бутылке" нечасто бывают законопослушные граждане, так что могла и догадаться.

– Но…

Я не дала ей договорить:

– Буду предельно откровенна. Мистер Тодд в вас влюбился!

Ее лицо снова залила краска, а оторванная кисть шали упала на дощатый пол.

– Влюбился? – прошептала она.