Они действительно были в Лондоне несколько дней в турпоездке. Лене запомнился только Гайд-парк, где они вдвоем пьяные и довольные пытались читать лекции, причем трибуной для Леньки служила Стасова спина.

– Англия не считается, – улыбнулся Леня, – поезжай. А про пансионат пару слов сказать не хочешь?

– Шехерезада, – ответил Стас, – тысяча и одна ночь, спрессованные в одно мгновение. Опыт, помноженный на искусство. Нежность ночи и ласка веников в сауне. Прохлада простыней в люксе, предложенном нам самым директорствующим из самых директоров. Я хотел сказать – самым…

– Поэт, – подытожил Леня. – Федерико Гарсия Лорка, только не расстрелянный. Ты можешь подвезти меня на биржу? Я уже опаздываю.

– Нет в тебе полета, Лень, – ответил Стас, – конечно, подвезу.

Несколько месяцев назад Леня купил довольно большой пакет акций одного не очень перспективного предприятия. Выложил массу денег, хотел заработать хотя бы процентов пять. Не удалось. Не удалось даже скинуть их с небольшим убытком. Американский фонд, энергично скупавший эти акции, прекратил скупку; они подумали, что их двадцати процентов может хватить, чтобы сменить дирекцию. И решили остановиться. Нет так нет. Где только Леня не терял бабки. И тут с утра звонок. Знакомый брокер изложил проблему. Скоро общее собрание на заводе. Директор блокировался с основными инвесторами, набрал сорок девять процентов. Но американцы тоже вошли в блок с другими мелкими держателями. Теперь директору не хватает немного, чтобы усидеть в своем кресле. Согласно реестру акционеров в регистраторе, директору очень бы пригодился Ленин пакет. Он готов заплатить за него раза в полтора выше рыночной цены. Леня быстро сориентировался и спокойно ответил, что на таких условиях он продавать не станет, а вот если в два раза выше рынка, то, пожалуй, отдаст. А что сверху, готов делиться. Он прекрасно понимал, что прикормленный брокер уменьшил объем сделки, чтобы ухватить побольше. Тот обещал перезвонить и перезвонил на удивление быстро. Видимо, не терпелось. Леня дал согласие, фиксируя один час. И сделка была подписана. Так что сегодня Леня заработал немало тысяч покойных президентов.

Еще до завершения этой истории звонил Мишка. Просил приехать в отделение, поговорить с Илгой. А Стаса он не мог нигде найти. Леня управился с бумагами, подписал передаточные и поехал на такси к Мишке. Илга и Мишка находились в кабинете. На столе громоздились рентгеновские пленки, стояли стаканы с недопитым кофе, и лежала штука, очень похожая на ту, что Леня видел в своем сне про Мишку и Стаса. Он подержал эту штуковину в руках, подвигал шарниром и спросил:

– И что? Вот эту штуку будем имплантировать Оле?

– Не говори глупости, – ответил Мишка, – это хирурги принесли. Образец. Из титана. Садись. Надо обсудить ход дальнейшего лечения. Илга, давай расскажи этому финансеру, что мы будем делать.

– О! – заметила Илга. – Это новое слово. Я его не знаю.

– Только не запоминайте, Илга, – ответил Леня, – давайте перейдем к делу.

И Илга изложила свой профессиональный взгляд на проблему:

– Один месяц мы будем лечить Ольгу здесь. Когда она окрепнет достаточно, надо ее переводить в клинику в горах. Но это будет очень дорого.

Именно в этот момент появился Стас. Он держал в руке букет роз и чувствовал себя страшно скованно. Освободившись от букета, который перешел в руки профессора, Стас стал способен принимать участие в беседе. Но зато профессор потеряла эту способность.

– Мой Боже, какие прекрасные розы, – произнесла Илга и уткнулась в букет, – как они пахнут! Спасибо, Стас. Но мне скоро улетать. Ты позволишь оставить эти цветы для вашей Оли? Для нашей. Можно мне так говорить?