«Лет десять дадут, – в ужасе подумал молодой врач. – И мне тоже. Как соучастнику».

Чехол с синтезатором (ручная кладь, что была зарегистрирована на него) стоял под креслом Карла. И оружие брат достал, кажется, из него…

Надо остановить их! Но как? Брат, соло-гитарист и хрипящая стюардесса – уже у пилотской кабины. Их прикрывают остальные двое музыкантов. Оба тоже вооружены: у одного пистолет, у второго – нож.

Ворвались в кокпит. Отголоски напряженного, на повышенных тонах разговора. Стюардесса плачет. Пассажиры застыли в оцепенении. Лишь мужик из соседнего ряда – тот, что пытался сделать Карлу замечание, – не утратил хладнокровия. Перехватил взгляд Мирослава, прошептал одними губами:

– Ты – того, кто с ножом. Я – второго.

– Выстрелит! – также еле слышно откликнулся молодой врач.

– Не остановим – самолет взорвут. Все подохнем.

– Эй, там, молчать! – выкрикнул один из музыкантов.

В голосе его, показалось Мирославу, особой уверенности не было. И он решился. Коротко кивнул своему неожиданному сообщнику, вскочил, бросился на волосатого террориста… В драках никогда силен не был (не его профиль), но сегодня все получилось: сбить с ног, вывернуть руку. А едва парень потерял равновесие, еще двое пассажиров подскочили, помогли. Второй музыкант – тот, что с пистолетом, – тоже оказался разоружен. Мирослав же вместе со своим внезапно обретенным соратником бросились к кабине пилотов.

Однако здесь все пошло куда хуже.

– Мирка! Стой, дурак! – истошно выкрикнул из кокпита Карл.

А соло-гитарист с размаху ударил стюардессу рукояткой пистолета по лицу, завопил:

– Я сейчас убью ее!!

Пассажир-сообщник смело (или просто безрассудно) налетел на музыканта, попытался вырвать из рук оружие…

В тот момент и прогремел выстрел. В замкнутом пространстве прозвучал он совершенно оглушительно, салон мгновенно наполнился дымом, запахом гари.

– Пожар! – всхлипнул из пассажирских рядов женский голос.

Мирослав почувствовал, как сердце его наполняется ледяным ужасом.

Однако стюардесса оказалась жива – даже, кажется, почти невредима, она в панике пыталась отползти в сторону. Зато в кабине пилотов – дверь в нее оказалась распахнута – все было обагрено кровью. Из пистолета Карла вырывался дымок. Один из летчиков лежал, уткнувшись лицом в панель приборов, а циферблаты неумолимо и быстро заливало красным. Потом вдруг – искры, резкий запах паленого…

– Что это? – севшим голосом вымолвил соло-гитарист.

– На…навигационную систему замкнуло, – столь же хрипло вымолвил оставшийся в живых пилот.

Мирослав не удержался – застонал. От отчаяния. Брат же (только что совершивший убийство) улыбнулся еще беспечней, чем прежде. Подмигнул Мирославу, произнес:

– Все, чистюля, отступать теперь некуда!

И перевел оружие на второго пилота:

– Или мы летим в ФРГ. Или ты, она, – кивок на стюардессу, – все – трупы.

Небрежно, будто куль, вытолкнул мертвого пилота из-за штурвала – тело глухо стукнуло о пол – и услужливо предложил второму летчику:

– Прошу!

И швырнул на приборную доску бумажку:

– Держи курс на Вайден, вот координаты. Финтить не пытайся – компас у меня есть.

– Н-навигационная система не работает, – упорствовал пилот.

– Ты, придурок! – возвысил голос Карл. – Тебе что, жизнь надоела?!

Он несильно ударил летчика под подбородок. Тот от удара дернулся, съежился в своем кресле. Брат же продолжал напирать:

– Да мне плевать! Плевать на вас всех! Разобьемся – хрен с ним! Лучше так, чем жить, как мы, в дерьме!

Размахнулся для новой оплеухи.

«А ведь мы действительно разобьемся, – пронеслось в голове у Мирослава. – Зря летчик спорит».

И он спокойно произнес: