– Женщина – подарок судьбы, нельзя от нее отказываться.

– Это я понимаю, но ведь отказать может она.

– В таком случае ты не подарок.

– На чем мы остановились? – вернулась в беседу Лара.

– Все хотят к теплому морю любви в берега каменных объятий. Никогда не знаешь, где шляется твой мужчина: может, сидит в баре, может, прохлаждается с кем-то в кровати, а завтра ты встретишь его, и он поймет, что столько времени потерял не с теми, подтверждая это признаниями в любви. Ты будешь соглашаться с ним медленно, макая свои губы в шампанское, глаза – в любовь, душу – в счастье. Сегодня читала гороскоп. Обещает встречу и знакомство. Как там было сказано? Не упустите свой шанс.

– Ну вот, видишь, – вышла Лара на балкон, чтобы проведать своего малыша, дремавшего там в коляске. Так она обычно выгуливала своего ребенка, когда были дела по дому. Малыш мирно спал, не обращая внимания на то, что солнце уже улыбалось ему и строило рожи. Свежий апрельский воздух наполнял его щеки румянцем, а птицы бескорыстно пели, перелетая с ветки на ветку в поисках новых знакомств.

– Я не верю прогнозам на выходные, когда вечер обещает встречу с прекрасным, а проснешься – все затянуто одиночеством.

– Ты что, опять на диете? – нашла Лара в коляске выпавшую во сне соску и положила в карман.

– Откуда ты знаешь?

– Голос раздраженный, – вернулась она домой и принялась готовить молочную смесь для малыша.

– Ага, на гормональной. А ты?

– Моя диета – это когда поцелуи на завтрак, обед и ужин. Все остальное не диета, а сплошная борьба угнетенного чувства голода за демократию.

– У каждого свое понятие о разврате. Для кого-то и развернуться уже разврат, – сожалела София, что не дослушала разговор на экране.

– Я люблю решительных мужчин, – вспомнила вдруг Лара, как Антонио сделал ей предложение. И уже после свадьбы, когда она оставалась дома одна, часто спорила сама с собой о каких-то приятных мелочах: чай пить или кофе, с печеньем или с шоколадом, позвонить ему или дождаться, пока сам позвонит… Еще выпить чаю или сварить все-таки кофе, прикончить шоколад или оставить жить, написать ему: «Я тебя люблю» – или дождаться, пока позвонит, и потом уже сказать: «Что, соскучился?»

– Они всегда знают, чего хотят?

– Они всегда знают, чего хочу я.

– Они умнее.

– Не может быть! Ты ли это говоришь, София? Зачем тебе тогда нужно было второе высшее?

– Ну как, я ведь еще многого не знаю.

– Чего ты не знаешь?

– Я не знаю, как жить дальше.

Спустившись с горы, бросив сноуборды прямо на снег, они сидели со стаканчиками глинтвейна и жареными сосисками на лавке, уставшие и счастливые, все еще улыбаясь солнцу, которое уходило восвояси за горы, унося с собой свет.

– Со стороны будто две груди в белом бюстгальтере, – указала рукой Фортуна на две одинокие вершины, между которыми образовался широкий вырез.

– А я-то думаю, откуда такое легкое ощущение оргазма, – глотнул я красный нектар с бонус-треком имбиря, кардамона и корицы.

– Хорошее пойло варят эти немцы.

– Да, и сосиски что надо, – смачно откусила кусок горячей сосиски Фортуна.

В этот момент к ней подскочил рыжий сеттер.

– Откуда это чудо? – завизжала от радости Фортуна.

– Ты слишком эротично ешь. Видишь хозяина вдалеке? – указал я на человека в пуховике, который живо общался со сноубордисткой.

– Похоже, вышел себя показать.

– Ага, и собаку покормить.

– Мне кажется, нельзя кормить чужих собак. – Фортуна гладила собаку одной рукой, а вторую с мясом подняла повыше, чтобы та не достала. – Да, ему теперь не до тебя, – объясняла она псине политику флирта. – Инстинкты, ничего не поделаешь. Бывают девушки с веслом, бывают со сноубордом. Кому какой инвентарь достался.