Пока Фрэнк ждал заказанную картошку фри, он позвонил Шэю. Через стеклянное окно он видел свой дерьмовый «Ниссан», припаркованный на двойной желтой линии. Джимми был пристегнут к детскому креслу-бустеру на заднем сиденье, смотрел прямо перед собой, крепко скрестив руки, и был в ярости из-за того, что ему не разрешили зайти внутрь.

Шэй наконец ответил:

– Да, Фрэнк?

– Что, черт возьми, произошло прошлой ночью?

– Ты меня спрашиваешь? – спросил Шэй.

– Я не знаю, поэтому и спрашиваю.

Шэй хмыкнул, как будто допуская, что это шутка и он на нее не поведется.

– До паба все было нормально? – Попытки вспомнить не шли на пользу головной боли Фрэнка. – Мы были в библиотеке или это было перед ужином?

– И перед, и после.

– Что-то произошло с Беа? – спросил Фрэнк.

– Ох, чувак, – сказал Шэй. Он звучал так, словно задыхался.

Джимми смотрел на Фрэнка через окно закусочной, между его бровей залегла сердитая морщинка. Фрэнк скорчил смешную рожицу. Джимми и глазом не моргнул. Времени было мало. Он слышал, как Шэй в трубке старается успокоиться. Ему очень нравился Шэй. Они играли в одной футбольной команде в течение нескольких лет, пока Фрэнка не подвело колено. Шэй, безусловно, был лучшим игроком, но он всегда прислушивался к советам Фрэнка. Фрэнк устал и проголодался. Ему нужно было, чтобы Шэй перестал смеяться и помог ему.

Несмотря на то что Шэй шаг за шагом пересказывал ночные события, Фрэнк все еще не мог вспомнить ничего после того, как они вышли из паба. И, как бы ему ни хотелось, чтобы это была тщательно продуманная шутка Шэя, он знал, что все произошедшее возможно. Он знал, что вполне на это способен, и, весьма вероятно, ему удалось заставить остальных играть в игры для вечеринок. И каким-то образом, по словам Шэя, игра «Правда или действие» привела к предложению поменяться партнерами на остаток ночи, без обязательств и ожиданий.

Все, что нужно было сделать женщинам, – это написать любому из мужчин по своему выбору. Шэй признался, что сначала решил, что это шутка. Все смеялись, придумывая правила: только на одну ночь, никаких засосов, никаких секретов и никакой влюбленности – но, когда он вернулся из туалета, Фрэнк, Беатрис и Лиззи исчезли. Фрэнк пролистал назад свои сообщения в телефоне и увидел сообщение от Беатрис в 2:36 утра: «Иду в конюшню прокатиться».

И сообщение от Лиззи, минутой позже: «Я выбираю тебя. Целую».

Ева вздрогнула. Она подслушивала разговор Шэя с Фрэнком, пока присматривала, не присматривая, за дочерьми-близняшками в ванне. Вода доходила им до шеи и переливалась через бортик, но кран все еще работал. «Боже мой. Это… почему ты не сказал?»

Элла с Кейт пошептались, а затем подняли глаза и улыбнулись, как ангелы. Вполне возможно, что она выключила кран, а они снова открыли его, пока она не смотрела. Она закатала рукав и потянулась за пробкой. Вода полилась через бортики, заливая пол.

– Надеюсь, вы оставили мне немного горячей воды. – В дверях появился Шэй.

– Так, все. Время вышло. – Ева уговорила Кейт и Эллу вылезти и укутаться в полотенца. Шэй разделся и залез в ванну.

– Папа! – Девочки устроили грандиозный концерт, прикрывая глаза.

– Мама ушла. Велела с тобой попрощаться, – сказала Ева Шэю. – Она хотела успеть до пробок. – Ее мать приезжала на выходные, чтобы присмотреть за близнецами. Шэй выглядел искренне разочарованным. Он любил Юнис. Однажды Юнис взяла еду с тарелки Евы и отдала ее Шэю, когда он попросил добавки. Он погрузил лицо в воду. Когда он поднял голову, то потряс ею, как собака.

– Надеюсь, никто сюда не напрудил, – сказал он.