– Скажите, коммандер, а откуда родом ваша семья? – вежливо поинтересовалась она.

– Из Сомерсетшира, миледи. Мой отец баронет. Я – третий из его сыновей. У нас не слишком состоятельная семья, а я никогда не отличался особыми способностями, вот меня и отправили служить во флот, едва мне стукнуло семнадцать.

– Вот как? Должно быть, вы с самого начала проявили себя отличным офицером, раз так быстро дослужились до звания коммандера.

В разговор тут же вмешался Майкл:

– Коммандер просто скромничает, Лили. Он отлично зарекомендовал себя во время сражения в Чесапикском заливе три года назад. Кстати, он был в числе десанта, который высадили на берег, чтобы предать огню Вашингтон.

– Это правда, коммандер?

Ответа не последовало. Эмилия грациозно поднялась из-за стола – все джентльмены поспешно последовали ее примеру. В дальнем конце стола, где сидели молоденькие лейтенанты, послышался приглушенный смех, но когда Лили повернула к ним голову, вся их веселость вмиг исчезла, уступив место благоговению.

Все трое, вытянув шеи, уставились поверх ее головы на дверь – одного взгляда в том направлении оказалось достаточно, чтобы убедиться, что ее подозрения подтвердились.

Приехал Джулиан. И не просто приехал, а обставил свое появление в присущем только ему одному стиле. Он всегда одевался изысканно, но сегодня, надо отдать должное, превзошел самого себя. Каждая деталь его туалета – будь то пуговица, манжета или пышный узел галстука – были так элегантны, так тщательно продуманы, что блестящие военные мундиры при его появлении потускнели и стали больше похожи на вылинявшие тряпки, которыми побрезговал бы и нищий.

Переступив порог, Джулиан отвесил глубокий поклон.

– Прошу простить за опоздание. Я был… – Он бросил короткий взгляд на онемевшую Лили: – Меня задержали.

Герцог величественно кивнул, но только слепой не заметил бы, что брови его в раздражении сдвинулись, а на лбу залегла морщина. Эмили наскоро представила Джулиана остальным гостям, и все вернулись к столу.

Лили кивком головы указала на пустой стул.

– Ты как раз вовремя.

Как странно… Казалось бы, появление Джулиана должно было ее обрадовать – по меньшей мере она должна была почувствовать облегчение.

Однако стоило ему только приблизиться, взять ее за руку, стоило только прижаться к ней губами – при этом его мерцающие синие глаза ни на минуту не отрывались от лица Лили, – как она поймала себя на том, что ни малейшего облегчения не испытывает. То, что она чувствовала в этот момент, больше походило на страх. Голова у Лили закружилась, перед глазами все поплыло, а в следующий миг вдруг показалось, что у нее под ногами внезапно разверзлась пропасть.

Джулиан, выпустив ее руку, молча занял свое место. Подоспевший лакей наполнил его бокал вином, и Лили вдруг поймала себя на том, что разглядывает его руки, чего она раньше никогда не делала. Вернее, даже не руки, а аккуратно подпиленные, отполированные ногти. Безупречно уложенные, явно только что завитые волосы. Свежая, с еще запекшейся кровью царапина на скуле наверняка результат поспешного бритья, решила Лили. Исходивший от него слабый аромат сандалового дерева, изысканно-тонкий и одновременно мужественный… Лили поймала себя на том, что с жадностью вдыхает его, словно стараясь заполнить им легкие, и смущенно покраснела.

Неужели мочки ушей у него и раньше были такой формы, почти квадратные, удивлялась она. Почему она заметила это только сейчас?

Джулиан, словно почувствовав на себе ее взгляд, вдруг повернул голову, и глаза их встретились. Лили зарделась от смущения. Конечно, ее растерянность не укрылась от Джулиана. Он вопросительно поднял брови, словно спрашивая, что с ней такое. Но что она могла ему сказать?