– Слушайте, а получается, мы спали с незакрытыми дверьми?

– Ну почему, – демонстрируя спокойствие, ответила Марина. – Мы ворота во дворе закрыли.

– А двери? – продолжила пытать нас Ирина. – Хоть одну-то закрываете?

– Нет, а зачем? Все в уборную на улицу выходят, и закрывать и открывать двери постоянно – дело шумное и долгое.

– Вы только подумайте. Всегда двери открытые. Всегда, – то ли удивлялась, то ли размышляла Ирина. – Заходи кто хошь, бери кого хошь. Этак ляжешь вечером спать девственницей, а утром, бац, проснулась беременная. И ведь не узнать от кого. Проходной двор, честное слово!

Мы засмеялись над шуткой Ирины, она же, отхлебнув чай, смолкла. Из чего я сделала вывод, что Ирина на полном серьезе допускает такой исход. И даже вполне возможно, что именно сейчас в своих мыслях она прокручивает сцены родов и воспитания ребенка. Учит, женит или выдает подросшее чадо замуж. Не удивлюсь, если там, в своих умозаключениях, она уже и до внуков дошла.

– И правда, Марин, ну хоть какой-то крючок должен быть, – вступилась за Ирину Люда. – Нет, это не мое дело, конечно, но пусть он лучше будет. На всякий случай.

Марина не ответила. Обошлись без комментариев и все остальные. Слышалось только позвякивание ложек о стенки кружек и редкие вздохи с выдохами, которые не сулили ничего хорошего. Идиллию вновь нарушила Ирина.

– А вы обратили внимание, какие у него ногти грязные? – пребывая по-прежнему в своем мире грез, с каким-то нереальным спокойствием изрекла она. – И сапоги уж очень грязные. А на улице сухо, дождя-то давно не было. А еще у него одна нога толще другой.

– В смысле? – воскликнули мы хором, все вместе подпрыгнув на местах.

– Голенище одного сапога, – уточнила Ирина. – Не видели, что ли?

– Нет, – снова в унисон ответили мы, и я физически ощутила, как в воздухе повисло напряжение, натянувшись тетивой.

Переглянувшись, мы повскакивали со своих мест и, роняя стулья, переворачивая тарелки, ринулись на веранду. И действительно, второе (после торчащей из шеи рукоятки ножа), что бросалось в глаза, это то, что правый сапог выглядел так, словно его надули. «Кто бы мог подумать! Молодец Ирина! Вот это наблюдательность», – мысленно выразила я уважение новой знакомой.

– И стрижка у него как у зека. Как будто он недавно из мест не столь отдаленных, – с кружкой в руке, словно пава, выплыла из комнаты к нам никуда не спешащая Ирина.

Мы дружно повернули головы к верхней половине убитого.

– Да с чего ты взяла? – видимо, из желания поставить на место выскочку возмущенно возразила Наталья. – Сейчас в моде такие стрижки. Просто коротко.

– Ну не знаю, – отпила чай, громко втянув в себя воду, всезнайка. – Мне так кажется.

– Когда кажется, крестятся, – крикнула вслед уходящей Ирине Наталья. – Агата Кристи, тоже мне. И так настроение на нуле и эта еще.

– Ну допустим, – бросилась я отвлекать девчонок от ссоры (только этого нам не хватало). – И что нам это дает?

– Давайте дождемся Лёху с полицией, – заговорил единственный среди нас мужчина. – Им лучше знать, что это дает и что делать. Он сказал сидеть тихо? Вот и сидите, попы прижмите. Быстро все в дом. Дайте вы покойнику покой.

Каламбур Вячеслава прозвучал как-то неожиданно для моего слуха, перевоплотившись в недоумение, которое выразил мой взгляд. Вячеслав же, подметив это, добавил:

– А что? Вам доверь, вы же по кускам его разберете. Маты Хари!

– Вообще-то, Мата Хари была шпионкой, а не сыщицей, – раздался из комнаты голос Ирины.

– О-о-о, – застонала Наташа и закатила глаза, чем вызвала у всех улыбку. – Может, уложим ее рядом? Ножичек имеется. А полиции скажем, что два трупа обнаружили.