– За лицензией?

– Ну да. Ты ведь сам сказал, что открыл свой бизнес недавно.

– Да, – растерялся я, – но у меня нет лицензии. По правде говоря, я только вчера приехал в этот город и ещё не успел освоиться.

– Ну, тогда радуйся, что я повстречался на твоём пути раньше, чем сборщик податей. Иначе тебя бы уже не было в живых. С нарушителями закона у нас не церемонятся. Король воров и бродяг сам выносит приговор, сам же и приводит его в исполнение.

– Как же мне теперь быть? – спросил я.

– Ничего не изменилось. Моё предложение остаётся в силе. Только нам нужно будет поторопиться, пока кто-нибудь не настучал на тебя Безногому Майклу.

– А кто это, Безногий Майкл?

– По правде говоря, он такой же безногий, как я слепой, но это к делу не относится. Ты занимался незаконным бизнесом на подведомственной ему территории. Если старина Майкл про это прознает, то сразу поспешит с донесением на улицу Задушенных Мышей.

– Никогда не слышал о такой улице.

– Это небольшая улочка вблизи старого кладбища. Добропорядочные граждане туда не заглядывают, даже ночной дозор старается обходить её стороной. Там находится логово зверя – так мы называем дворец короля.

В тот момент я не придал особого значения этим последним словам моего друга и чуть за это не поплатился. Если бы я был повнимательней, я бы уберёг себя от огромного потрясения.

– Самое разумное, – продолжал Мишель, – это отправиться во дворец прямо сейчас. Нужно заявить о себе, а требуемую сумму ты сможешь внести позже.

На том и порешили.

в которой я предстаю перед Его Величеством королём воров и бродяг

Мишель расплатился с официанткой, заверив её, что непременно нанесёт ей визит, если не в тот же вечер, то по крайней мере на следующий, и, не дав мне дослушать её пространный ответ, в котором, как мне показалось, речь шла обо мне вкупе с какой-то здоровенной метлой, вытолкал меня на улицу.

– Кажется, я ей не понравился, – заметил я удручённо.

– Не стоит принимать близко к сердцу слова глупой мышки, которая не видит дальше бородавок на твоём лице, – попытался успокоить меня Мишель. – Найдётся добрая душа, которая примет тебя таким, каков ты есть, и пригреет.

В этот момент с нами поравнялся богатый экипаж, из окна которого на мгновение выглянула прелестная мордашка.

– Что, понравилась? – спросил Мишель, заметив, как я уставился вслед удаляющейся карете.

– Да, хороша! – ответил я, не в состоянии скрыть восхищения.

– Хороша, да не про нас с тобой краля.

– Ты её знаешь? – спросил я без всякой задней мысли.

– Да кто ж её не знает? Это жена господина Шевротена, королевского прокурора. Малышка в два раза младше своего достойного супруга и, как я слышал, обходится ему недёшево. Старина Шевротен и раньше-то брал на лапу, за сотню крон мог отмазать нашего брата от любого дела. Но с тех пор, как женился, его гонорары выросли в несколько раз. Видел, какие на этой фифе цацки? По меньшей мере на десять тысяч крон. Очень она до них охоча. Так что выкинь её из головы. У нас с тобой есть дела поважнее, – сказал Пройдоха, однако не двинулся с места.

– Чего же мы тогда ждём? – не выдержал я.

– Подходящего экипажа. Прокатимся с ветерком.

– У тебя осталось так много денег?

– С чего ты взял, что я собираюсь платить? Смотри и учись, – сказал он и ловко запрыгнул на запятки проезжающей мимо кареты.

Я последовал его примеру, правда, с гораздо меньшим изяществом.

Покружив по переулкам, карета свернула на Малую Сырную (эту улицу я сразу узнал, несмотря на то, что выглядела она несколько иначе), и покатила по направлению к Проспекту Рокамадур. Однако, к моему удивлению, никакого проспекта я не увидел. Малая Сырная вывела нас не на широкий проспект, а на другую, ещё более узкую улочку. Я разглядывал незнакомые фасады домов, большинство из которых обветшали настолько, что трудно было себе представить, что в них ещё могли обитать мыши. И тут я увидел нечто, что заставило меня невольно вскрикнуть. На стене одного из домов я прочёл своё имя! Недолго думая, я соскочил с запяток кареты и стрелой помчался назад. «Эй, ты куда?» – услышал я за спиной удивлённый голос Пройдохи Мишеля, но я, подгоняемый тревогой и любопытством, не стал останавливаться.