– Что? – Рассеянно переспросил Мирком.

– Когда ты только заметил нас возле дома. Мы совсем не ожидали такой реакции.

– Ах это… – Покраснев, улыбнулся он. – Я просто не разглядел в потёмках и принял вас за Янсенов. Простите. Это было довольно глупо.

– За Янсенов? – Не поняла Эльвин. – Кто это такие?

– Наши бывшие соседи, местные разбойники. – Пояснила Эми, подвигая тарелки с кашей остальным детям. – Нас столько раз пугали ими и их жаждой наших сокровищ, что если бы за каждую услышанную фразу «вас скоро пристрелят» мне давали яблоко, я смогла бы накормить немало голодных.

– Вам серьёзно угрожают? – Изумился Лиам.

– Ещё как… – Кивнул Мирком.

– Ну, не совсем угрожают, дорогой. – Поправила мужа Эми, похлопав его по плечу. – Я бы сказала: бесконечно напоминают о неизбежности нашей печальной участи. Но не будем при детях на эту тему…

Заметив большие испуганные глаза Паула, Мирком затих. Лиам и Эльвин тоже озадачено примолкли, поняв, что у друзей, оказывается, проблем куда больше, чем у них самих.

Эмили занялась приготовлением чая.

Дети вяло ковыряли ложками в тарелках, никто не мог есть кашу с явным привкусом горечи. Рори положил голову на стол и, оставив нетронутую кашу в покое, принялся безрадостно оглядывать тесную кухоньку.

Горы грязных тарелок и подпалённых кастрюль соседствовали со связками чеснока и стопками полотенец. Веники, тазы и щётки хаотично расположились на шкафах и упирались в потолок. Полки и шкафчики на стенах были развешаны криво и беспорядочно. По углам пылились какие-то мешки и вёдра.

Вся обстановка была так непохожа на то, что Рори привык считать кухней, что мальчик был совсем растерян. Оказывается, как он понимал теперь, не во всех кухнях есть большое окно, увитое душистым горошком и бочонок в котором можно купать игрушки и пускать кораблики. Другие дома устроены совсем не так, и люди здесь живут довольно странно.

– Бедный Рори, – засмеялась Эмили, заметив взгляд малыша, – всё никак не поймёт, в какой захолустный край его завезли.

– Ничего, – сказал Мирком, – когда я приехал сюда в первый раз и мне сказали, что теперь я буду здесь жить, у меня вообще волосы дыбом встали. Из депрессии месяц вылезал. А потом как-то привык…

– Смирился, точнее. – Лицо Эмили внезапно погрустнело. Она снова кинула быстрый взгляд на Рори, а потом, как будто устыдившись чего-то, опустила глаза и зачем-то принялась тщательно вытирать Паулу рот краешком своего передника.

– Вы не думайте, – немного помолчав, проговорила она, обращаясь к друзьям, – что мы живём как поросята и совершенно не следим за порядком. Дом перешёл к нам в ещё более плачевном состоянии. Новую мебель, будь ты хоть трижды богачом, здесь не купишь нигде. Мы с Миркомом сделали всё, что смогли, чтобы внести в этот спичечный коробок хоть капельку уюта, но в таких условиях это совсем непросто.

– Эми, ну что ты… – Попыталась остановить её Эльвин.

– Я бы с удовольствием вымыла всю грязную посуду, но вода у нас приносная, и её едва хватает на самое необходимое. Я уже не говорю о том, что в засуху нужно поливать огород, а то солнце сожжёт и то немногое, что с трудом вырастает на этой глинистой почве. А что до этих вещей, рассованных по всем щелям… так для них просто нет места в нашем ящике под названием «дом».

Эми всхлипнула. Рори с удивлением наблюдал, как по щекам жизнерадостной тёти Эмили покатились серебряные слезинки-горошины и она, устав вытирать их рукой, просто спрятала лицо в платок.

– Мили, не надо… – Мирком взял жену за руку и легонько погладил её пальцы. – Пожалуйста… Что же теперь поделаешь?

– Мы даже не думали упрекнуть вас в чём-то! – Расстроенная Эльвин пыталась дотянуться до подруги через стол. – Как можно!