29 ноября. В 10 часов приехал на корабль лоцман для провода корабля в гавань, в 10 часов снялись с якоря и вступили под паруса. В 12 часов остановились на якорь в гавани…

3 декабря. Лазарев и Молво возвратились из Лондона. Г. Линдигрин, купец в Портсмуте и консул шведский, приехал на наш корабль в его смотрение[8] и обязался доставить все вещи, потребные для него.

10 декабря. Прислано на корабль 3 плотника и столяр, первые исправляли повредившийся при поднятии якоря в Карлскроне брашпиль, а последний делал место для камина.

11 декабря. Начали выгружать судно, при выгрузке сухарей многие мешки оказались совсем негодные к употреблению, потому что оные во время похода из Кронштадта г. Макаровым были положены на водяные бочки и от сырости совершенно сгнили; такое безрассудное помещение принесло компании довольно убытку. Для предприятия столь дальнего вояжа надобно было непременно перегрузить корабль, ибо оный был худо и криво нагружен, притом большая часть сухой провизии, не будучи помещена на настоящее место, должна была портиться. Хотя корабль «Суворов» был исправлен в Кронштадте около 5 месяцев, но по нерадению прежде бывшего начальника совершенно оказался негодным к долговременному плаванию по всем океанам. Требовалось непременно исправить корабль конопаткой.

12 декабря. Сего числа работа происходила на корабле выгрузкой с корабля вещей на бот г. Линдигрина, плотники делали гек-балк на баке и исправляли брашпиль, конопатчики конопатили по баргоуту, столяр обделывал место к камину. Приезжали офицеры с кораблей «Смелый» и «Чесма», с которыми я поехал на берег, и провели весь день вместе приятно.

15 декабря. Российские корабли «Смелый», «Чесма» и «Три Иерарха» снялись с якоря и пошли в море. В 2 часа приехал к нам мичман Аргамаков, ревизор корабля «Чесма», он, будучи на берегу вместе со священником, не успел воротиться на свой корабль, а потому и принужден был остаться. Я и Лазарев съехали на берег, заняли для них место в карете, отправляющейся в Лондон, и в 6 часов простились со своими земляками.

20 декабря. Работы корабельные все почти приведены к концу, и вещи с берега погрузили снова на корабль, оставив небольшую часть груза в Портсмуте у г. Линдигрина, ибо мы должны были прибавить несколько водяных бочек, которых на корабле находилось весьма недостаточно, почему и куплено 19 бочек. Груз английских товаров, следовавший поступить на корабль, также требовал нового помещения.

По окончании корабельных поделок и имея возможность побывать в Лондоне, притом товарищ мой Швейковский никогда впредь не имел случая быть в столице Великобритании, я воспользовался свободным временем, а потому заняли место в почтовой карете и в 6 часов вечера отправились в Лондон. Доктор Шеффер был также нашим спутником, который услаждал нас во время путешествия своими латинскими мелодиями. В карете были еще две дамы и один армейский офицер. Стало быть, компания наша была довольно приятна, притом же последний говорил изрядно по-русски, и во время своих разговоров и латинского пения Шеффера ночь протекла не скучно.

21 декабря. В 9 часов въехали в Лондон. Карета остановилась у моста, называемого Лондонским. Мы простились со своими спутниками, перешли в другую карету, кучеру я приказал везти [нас]… в трактир, где остановились… В трактире нам отведена была прекрасная комната в среднем этаже и две спальни. Время еще было не поздно, и мы, чтобы не истратить понапрасну времени, пошли погулять. Успели быть в St. James Park