— Но, домин[2]… - все-таки отважился пыточных дел мастер, - Королева-мать велела…

Остроухий удрученно качнул головой, как будто надеялся, что всем присутствующим хватит благоразумия помалкивать, и только потому, что этого не произошло, его вынуждают делать грязную работу.

Он развернулся, спрыгнул с телеги и двинулся к смельчаку. Тот залепетал что-то в свое оправдание надрывно рвущимся голосом. Киирис видела страх и панику в его глазах, и с наслаждением впитывала каждую эмоцию. Вряд ли происходящее можно назвать вселенской справедливостью, но если один подонок устроит выволочку другому – это ли не повод порадоваться?

— Королева-мать велела, значит… - прошептал Наследник тени, разглядывая валяющееся у своих ног тело, трясущееся от страха. – А я велю твоему напарнику перегрызть тебе глотку, если он не хочет разделить твою участь болтаться вон на том дереве и стыдливо придерживать руками собственные кишки.

— Не гневайся, домин! – Мужчина разве что землю не ел от отчаяния. – Бери проклятую девчонку, хоть бы и убей ее.

— Вот уж спасибо за высочайшее дозволение.

На мгновение Киирис показалось, что тенерожденый не пощадит мужика. Она почти желала увидеть, как этот надменный поганец пустит в ход свой клинок, как вскроет пыточного мастера от паха до кончика носа.

— Ключ. – Наследник протянул руку.

Перепуганный надзиратель сунул трясущуюся руку за пазуху, сорвал с веревки массивный черный ключ, протянул господину.

Даже в полумраке Киирис хорошо увидела, как алчно сверкнула темно-серая кромка на коротком лезвии клинка. Один безупречный удар – и сумерки взорвал крик боли. Надзиратель ухватился за то место, где мгновение назад было ухо. Теперь оно куском бесполезной плоти валялось у него под ногами.

— Это чтобы в следующий раз знал, что рот стоит открывать лишь когда об этом просят, - в дополнение к кровавой науке сказал Наследник. – Я не отрубил тебе руку только потому, что ты собственность моей матушки и наверняка еще можешь быть ей полезен. С обеими конечностями, разумеется.

Наследник вытер окровавленный клинок о рубаху возницы, который все это время оцепенело и монотонно колотил лбом оземь. Грязь полностью скрыла черты его лица, но даже сквозь нее Киирис видела его ужас. Вознице совершенно не хотелось разделить участь своего болтливого напарника.

Наследник вернулся к клетке, отомкнул замок и почти галантно, словно она была заморской принцессой, протянул руку.

— Добро пожаловать на свободу, пташка, - произнес он, нисколько не смущаясь, что на его сапогах алеет свидетельство только что пролитой крови, а позади воет и валяется в грязи изувеченный человек.

Киирис отчаянно захотелось превратиться в мышь и просочиться между прутьями, лишь бы не принимать эту внезапную помощь. Она сглотнула, заворожено изучая его узкую ладонь с невероятно длинными пальцами, больше приличествующими арфисту, а не прославленному мяснику.

— Тебе не стоит меня бояться, - подбодрил он. И тут же прибавил, уже с некоторым раздражением: - По крайней мере до тех пор, пока твое упрямство не станет утомительным.

Она не стала искушать судьбу и становиться очередной жертвой его быстро рвущегося терпения - подалась вперед, протянула руку. Наследник тени рванул ее на себя: Киирис непременно распласталась бы на полу клетки, но он вовремя подхватил ее и выволок наружу. Колодки висели на ногах непосильной ношей, сводя на нет каждый, даже самый короткий шаг.

По приказу своего господина кто-то из воинов бросил ему короткий топорик. Наследник легко вколотил топорище в тонкий зазор между двумя деревянными половинками, нажал – и вскрыл, словно орех. Все это время Киирис оцепенело, боясь проронить хоть слово, наблюдала за его движениями. Что ж, с топором потрошитель обращается ничуть не хуже, чем с клинком.