Тома Семеновна. Не знаю. Уродилась такой. Я до двадцати лет почти приличной и стеснительной девочкой была. В университете на романской филологии французскому и испанскому языку учиться пыталась. Потом папа умер и пришлось еще по-другому языком владеть научиться. А что? Денег нет, а ехать надо.

Комарницкий. Нет. В тебе какая-то природная сексуальность есть. Желание. Страсть. Тебя хочется. Что-то необузданное такое.

Тома Семеновна. Это гормоны. Такая уродилась. Обожаю секс и когда в глазах меня жаждут. Иди ко мне.

Комарницкий. Не-не. Подожди. Делу время – потехе час. А то я сейчас отстреляюсь и спать захочу. Погоди. Ты мне скажи: ты с грузином разговаривала по нашему вопросику?

Тома Семеновна. Не по нашему, а по твоему вопросу.

Комарницкий. Ну почему, может, тебе тоже кусочек отвалится.

Тома Семеновна(иронично). С твоего-то стола? Ты, Юрочка, для меня помощник из той группы людей, которые приносят больше пользы, когда ничего не делают.

Комарницкий. Всё, что ни делается, – всё к лучшему.

Тома Семеновна. Ага, да. Только не всегда к нашему.

Комарницкий. Колючая ты сегодня. Злая. Не сучи, зайчик. Я же всё время, так сказать, негласно помогаю. Вон: трудитесь, работает заведение, денюжка идет. И заметь, мне, кроме твоего расположения и разных чисто информационных мелочей, ничего не надо.

Тома Семеновна. Да, да. Мы трудимся, а вам просто даже трудиться не надо. Так, сплели паутинку и ждете. Ну да ладно. Говорила с ним. Довольный.

Комарницкий. Я же говорил, что его это заинтересует.

Тома Семеновна(слегка дразня). Я же говорил. Я же говорил. Уже корону на голову тащишь. Так да не так, как ты говорил. Он немного другое предлагает.

Комарницкий(недоверчиво). Да? Ну-ну. И что предлагает?

Тома Семеновна. Он говорит, что ему ваша пятерка сверху как мертвому припарка, что если влезет в дело против начальника таможни, то годами может по судам тусить да показания какие-то давать. А вы потом под себя всю ситуацию развернете, денег рубанете, а ему еще придется доказывать, что он не дурак. За адвокатов платить и про таможню забыть. Сказал: деньги любят тишину.

Комарницкий(показательно огорченно). Да? Точно так сказал? Какой он недоброжелательный. Просто пессимист какой-то.

Тома Семеновна. Я ему тоже так сказала.

Комарницкий(соглашающе, мотая головой). Почти правильно. А он?

Тома Семеновна. А, он посмеялся и сказал, что быть пессимистом – замечательно, потому как он или всегда прав, или приятно удивлен.