Макс закончил разговор.

– Слышала? Всем постам сообщат. Больше пока ничем помочь не могу.

– Спасибо, Макс. Мне так неловко за свою глупость. И за то, что вам мешаю. Но в груди мужчины уже бушевало благородство, многократно усиленное бутылкой выпитого вина.

– Ну что вы, Сенечка! Хотите, я покажу вам свою мастерскую?

Сенька, конечно, хотела. Они поднялись наверх. На улице уже стемнело. Сенька поразилась обилием окон.

– Здесь должно быть много света, – заметила девушка, – вы художник?

Она увидела картины. Они были повсюду: на стенах, на мольбертах, просто стояли на полу, прислоненные к стене.

– Да. Я пишу картины. Но больше всего мне удаются портреты. Знаете, что главное в хорошем портрете? – спросил он.

– Наверное, талант художника? – предположила Сенька.

– Нет. Главное – хорошая натура.

– А какая натура хорошая для вас?

– Одухотворенная и, конечно, по-своему красивая, чтобы люди смотрели и насмотреться не могли. Чтобы в глазах доброта была и ум. Чтобы хотелось подойти и поцеловать.

– А одухотворенная – это какая? – Допытывалась Сенька.

– Подойдите к зеркалу, посмотрите внимательно на себя. И вы поймете.

– Вы хотите сказать, что я для вас хорошая натура?

– Есения, вы подарок судьбы для художника. Разрешите написать ваш портрет? Правда, работать придется без отдыха. Через месяц у меня выставка. И я очень хочу, чтобы ваш портрет попал в галерею.

Сенька нахмурилась:

– Ни за что не буду позировать голая!!! Даже не уговаривайте!

Макс с удивлением взирал на свою гостью.

– Почему голая? С чего вы решили, что я буду писать вас обнаженной?

Сенька опять выглядела глупо. Густой румянец покрыл ее щеки.

– Ну не знаю. Я думала, все художники стремятся раздеть своих натурщиц.

Макс старался не рассмеяться, чтобы еще больше не смутить девушку.

– Так вы согласны?

– А во что я буду одета? Я ведь в вашей рубашке.

– Придумаю что-нибудь. Так согласны?

Она робко кивнула головой.

– Тогда завтра – за работу! А сейчас – отдыхать! – скомандовал хозяин дома.

Томка хватилась подруги, когда начало смеркаться. Ее роман с Вовчиком развивался бешеными темпами, так что думать о Сеньке не было никакой возможности. Но когда от сосен, окружавших дом, пролегли длиннющие тени, Томка ахнула:

– Где Сенька-то?!

Вся компания побежала снова на берег. Поиски девушки на надувном матраце ни к чему не привели.

Томка билась в рыданиях:

– Она утонула! Она, наверное, утонула! – повторяла Тамара.

Наконец, один из парней, самый здравомыслящий, решил сообщить в полицию о пропаже девушки. Пункт блюстителей порядка был неподалеку. Когда испуганные ребята пришли к полицейским и зареванная Томка пыталась объяснить, что потерялась ее подруга, дежурный успокоил всех, сообщив, что Есения жива – здорова, но не помнит адреса, куда идти. Записав координаты Томкиной тетки, он пообещал, что утром ее доставят прямо к дому.

Чувство тревоги и беспокойства сменилось на противоположное: вся компания, громко хохоча, отправилась домой.

Есения долго не могла заснуть. Тревога не отпускала ее. Все-таки в доме у незнакомого мужчины, кто его знает… На первый взгляд он производил впечатление порядочного. Сенька вспоминала в подробностях их знакомство. Она опять ругала себя за глупое поведение. Такое могло случиться только с ней! Страшно подумать, что было бы, если бы ей не встретился Макс. Она представила своего спасителя. Интересный мужчина, интеллигентный. Художник.

Волосы у него длинные, до плеч, темно-русые, слегка вьются. Глаза карие. Когда он смотрит, то кажется, видит тебя насквозь. Даже мысли читает. Неуютно под его взглядом как-то.

Согласие на портрет Сенька дала сгоряча, не подумав, но отказываться уже не -удобно. Придется позировать. Очень ее волновал вопрос о платье, в котором Макс ее нарисует.