– Пойдем, Мирон велел взять тебя, когда что-то интересненькое появится,– сказала высокая, худая девушка со средней длины волосами, убранными в хвост. Они выглядели так приглажено, будто тонна воска упала сверху и мгновенно впиталась в каждый волосок.

Журналистка, стажер и оператор ехали на автобусе добрых двадцать минут, и Мила всю дорогу чувствовала себя странно оттого, что не предложила доехать на ее машине с удобством. С другой стороны, она не пользовалась общественным транспортом со времён старших классов школы, тогда проехать с одноклассниками на концерт было ещё тем захватывающим приключением, но потом все изменилось. В метро ни шагу и в автобусах делать нечего, там куча людей, а люди повсюду – это панические атаки, которые с каждой поездкой становились все сильнее.

Мила в каком-то роде социопат, не может доверять незнакомым людям, а когда их много, и способность держать под контролем поведение каждого теряется, начинается тревожность и паника. Также в очереди в магазине. Поэтому доставка всегда получает предпочтение, и рестораны, и кафе, парки. Легче сидеть дома, и выбираться только по надобности, чем лишний раз травмировать себя неудачным столкновением с неадекватными незнакомцами. Так думала Мила последние пять лет, и устраивала свою жизнь, по спокойной, уже отлаженной схеме.

Но эта поездка в пустом автобусе девушке даже понравилась. Почувствовалось что-то знакомое, воспоминания, ощущения, словно ты гость в своём городе, и проживаешь время по-другому. Когда они добрались до остановки, двое бывалых, журналист и оператор ускорились. Мила поспевала за ними.

Все трое вбежали в подъезд жилого дома и проследовали на седьмой этаж. Там, уже стоял юноша с перебинтованной рукой и девушка, двое о чём-то разговаривали.

– Здравствуйте, у вас здесь происшествие с выбитым стеклом?– начала журналистка.

– Да все нормально! Вы из скорой, что ли?– ответил парень, хотя язык его заплетался, и пьяный акцент был не совсем понятен.

– Когда скорая с камерой в руках приезжала?– грузно спросил оператор. Он был больше похож на охранника, Миле сразу стало понятно, почему юная журналистка не боится приходить в такие места, и зачем вообще она выбрала себе такого напарника.

– Да все уже, мы помирились!– вмешалась девушка, по всей видимости, хозяйка квартиры. На ней был халат в цветочек, весь заношенный, в пятнах, и пушистые тапочки на ногах.

– Мы окно снимем и вас одним кадром и все, уедем!– сказала вдруг журналистка. Парень так на нее посмотрел, с ненавистью в глазах, но потом заметил, как она протягивает тысячную купюру девушке, и тут же расплылся в улыбке. Он пробормотал что-то своей знакомой о том, что лучше уж он пойдёт домой от греха подальше, и вразвалочку направился к лестнице.

– Ладно, проходите, снимайте окно, но лицо мое не позволю, могу голосом только комментарии дать. А на деньги эти как раз стекло заменю на балконе.– сказала она и спрятала купюру в лифчик.

И зачем журналистам снимать такие вещи? Это ведь больше на сплетни похоже. Мила не могла понять, что происходит в первый день ее стажировки, но определенно что-то здесь было не так.

По дороге назад, в редакцию, были раскрыты все карты, еще больше стало ясно, когда Мила своими глазами увидела отснятый сюжет. В нем говорилось о том, как себя вести, в случае, если вы дома одна, а пьяный бывший норовит проникнуть к вам и поскандалить. В сюжете привели статистику наказаний за домашнее насилие, пострадавших и смертей, и попросили полицейских обратить внимание на такие случаи. Ох, тот пьяный парень с разбитым кулаком точно такому не обрадуется. Вовремя смылся, пока его лицо не попало в новости.