[33]» Они в походе проводят ровно три месяца, по истечении же этого срока привозят всю добычу прямо царю Узиэлю, который распределяет ее поровну между всеми; свою же долю царь передает мудрецам, занимающимся изучением Торы, и только достойным из них она достается; затем они получают и свои собственные доли. Точно так поступают дети Гада и Асира, и по истечении двенадцати месяцев начинается снова прежний порядок. У них другого языка, кроме священного, нет. Этот Эльдад Данит ни одного слова не понимает на языке кушитов и языке измаильтян, а знает только один священный язык, на котором и говорит. В этом языке, однако, встречаются у него слова, которых мы никогда не слыхали: например, голубя он называет тинтр, птицу рикот, перец дармош. Подобных слов из его уст мы записали много и таким образом: бывало, показываем ему вещь, и он называет нам ее на священном языке, что мы тут же записываем; через несколько времени опять спрашиваем у него название той же вещи и получаем то же самое слово в ответ.

Талмуд их написан на чистом священном языке, но в нем не упоминается имен законоучителей, ни из Мишны, ни из Талмуда, но в каждой галахе[34] говорится: «так нам передано из уст Иисуса [Навина], из уст Моисея, из уст Всесильного, который нам явился сказать, что нам запрещено и что разрешено».

Кроме того, Эльдад еще нам рассказал следующее: когда разрушен был Святой Храм и евреи были отправлены в Вавилонию, то вавилоняне приказали им петь для них песни сионские. Тогда восстали дети Моисея и, задыхаясь от слез и рыданий пред Всевышним, откусили зубами свои пальцы, выражая этим, что пальцы, которыми они бряцали на инструментах в Храме, не могут и не должны то же самое делать в нечистой земле. И явилось ночью облако и унесло их с шатрами, овцами и всем скотом в Хавилу и ночью же их там опустило.

Он, Эльдад, еще нам рассказал вот что: слышали мы от наших предков переданное им их предками, что в ту самую ночь слышен был ужасный шум, а к утру видно было войско многочисленное и тяжело вооруженное, которое и принесло их (беней-Моше) к реке, ворочающей камнями и песком, на такое место, где прежде никакой реки никогда не было; река же эта ворочает камнями и песком без воды со страшным шумом и такою яростью, что если бы она встретила железную гору, то и ее раздробила бы. Река эта в течение шести дней недели движет камни и песок без капли воды, а в субботу успокаивается. Как только наступает канун субботы, то спускается облако на реку и человеку нет возможности подойти к ней близко до конца субботы, и это та самая река, которую зовут Сабатион, и мы называем ее тем же именем. В этой реке есть места, где она не шире шестидесяти локтей, поэтому они (беней-Моше) стоят со своей стороны, а мы (даниты) с нашей стороны и разговариваем между собою. Они в заточении, потому что река их окружает: ни они к нам, ни мы к ним перейти не можем. У них нет ни диких зверей, ни нечистых животных, а только овцы и рогатый скот. Они пашут, сеют, переговариваются с данитами, рассказывают им о разрушении Храма, о чем последние ничего не знают. Колена же Неффалима, Гада и Асира пришли к данитам уже после разрушения Второго Храма, а прежде они сидели с потомками Иссахара в одних городах, но часто с ними ссорились, будучи попрекаемы происхождением от рабынь[35]. Опасаясь того, что эти ссоры могут привести к войне, они сочли за лучшее убраться оттуда и жили до тех пор, пока не достигли пределов Дановых, и таким образом соединились четыре колена в одном месте.

Вот ответ, который дал мар[36] Цемах, гордость и слава Израиля, еврейской общине города Кайруана: