— Какие отзывчивые у вас друзья.

— Мы как братья, — уточняю, хлопнув Демида по плечу. — Давайте и сим-карту, — говорю продавцу.

Довольная собой блондиночка в нетерпении стучит пальчиками по стойке. Заметно подрагивает, делая вид, что пританцовывает в такт звучащей в центре музыки. Наверняка размышляет, каким боком теперь Беркуту знак подать.

— Какой красивый у вас номер, Катерина, — подмечает тот, взглядом сканируя ряд цифр. Кладет перед ней визитку и, жаля этим же взглядом меня, лыбится: — На всякий случай. Вдруг захотите на свадьбу пригласить. Обещаю ответить на звонок с первого гудка.

— Мы вас и так найдем. — Пальцем отодвигаю от нее визитку, забираю покупки и тяну блондиночку на выход.

Найдем и закопаем. Давно пора! Задолбал меня весь этот дешевый цирк.

— Торопитесь? — не унимается Беркут.

— Да, нас уже ждут в свадебном салоне. Или мир настолько тесен, что вы сегодня и туда планировали заскочить?

Майор усмехается, убирая свой паспорт с визиткой:

— Зачем мне жениться? Чтобы любить на одну женщину меньше?

— Что ж вы так категоричны, майор? — хихикает блондиночка. — Вот Антон после свадьбы, наоборот, сильнее меня любить будет. Правда, Антош?

— До смерти залюблю.

Девчонка ноготками впивается в мою руку. Других побочек от ее страха до пенсии не дождаться.

— Надеюсь получить звонок «до», — подытоживает Беркут, выходя из салона. — Уверен, на свадебном платье ваш жених тоже не поскупится.

Как только майор исчезает из поля зрения, блондиночка отталкивается от меня, плюется и усердно вытирает рот тыльной стороной ладони.

— Еще раз поцелуешь меня, и клянусь — я нажму кнопку сливного бачка в самый ответственный момент! — набрасывается на меня.

Демид сливается со стеклянной дверью. Всегда шарахается от семейных разборок. Продавец застывает за стойкой, окончательно задумавшись о смене работы. По существу, я и сам слегонца охреневаю. Единственное, что могу выдать, это два слова:

— ЧТО, БЛЯДЬ?!

Первое — еще ни одна кукла не воротила нос от моих поцелуев. И второе — не я ее целовал, а она меня!

Верткая плутовка. С такой все нервные клетки за год жизни еще нервнее станут.

— Тащи-ка сюда свою сладкую упругую жопку! — Тяну ее из торгового центра и зашвыриваю в тачку. — Хрен тебе, а не новенький телефон! Я таких бестий, как ты, насквозь вижу.

Потирая сдавленный моими пальцами локоть, косится на меня, как на стервятника, и молча хренами кроет. Я вытрясаю нашу покупку на асфальт и с треском раздавливаю подошвой туфли. Размазываю, стираю в порошок. Вместе с ее нелепыми розовыми мечтами.

— Мне твою душонку даже обнажать не надо, чтобы сообразить, какую игру ты затеяла. Только ты не учла, Рина, что ты всего лишь пешка. — Завалившись на сиденье рядом с этой мелкой засранкой, велю Генриху: — Трогай!

— Надо же, как разозлила тебя всего лишь пешка. Не потому ли, что она играет на равных?

— Ты кляп в рот захотела?! — фыркаю ей. — Ты не в том положении, Рина, чтобы качать права. Когда я получу неимоверную власть, мне ничто не помешает вывести тебя из игры. Мне же совсем не обязательно с тобой разводиться. Можно просто овдоветь.

А вот и долгожданный покой!

Похолодев от моих слов, блондиночка поджимает свои аппетитные губки со вкусом карамели, которая до сих пор ощущается у меня на губах, и отворачивается к окну. До самого свадебного салона не издает ни звука. Да и в нем не особо спешит открывать рот. Даже с продавщицами не здоровается, культурная моя.

— Невесты часто волнуются перед свадьбой, — оправдывают те ее, лишь бы не потерять денежного клиента. — Чай? Кофе? Воду? Напитки покрепче?

Но тут даже в доску обдолбавшись, кайфа не получишь. Все такое скучное: приличное, светлое, праздничное, нежное и... невинное.