Продавец молчал, почесывая подбородок. Потом сказал:

– Это как-то странно. Верно?

– Не то слово, – согласился я. – А внутри, за занавеской, между койкой и стеклянным кубом, лежит мертвая женщина.

– Господи! – воскликнул Продавец. – Ну это-то ему зачем? Вы же осмотрели моего товарища, зачем ему могла потребоваться женщина? У нас нет органов, которые могли бы ее заинтересовать!

Я оставил этот крик души без внимания. Продолжил:

– Мы начали вскрытие. Пытались понять, почему женщина умерла, на ней ран не было. Оказалось, что у нее шестикамерное сердце, всякие дополнительные вены и артерии, а мышцы имеют нечеловеческую структуру.

Теперь Продавец безмолвствовал. И я пересказал ему всё: и как позвал Лихачева, и как мы нашли «экспертов», и как явился Иван и предложил свою помощь. Закончил соболезнованиями, которые передал Прежний, и его предложением разбираться в случившемся вместе.

Единственное, про что я предпочел не говорить, так это про нападение Слуг.

Продавец молчал так долго, что я всерьез подумал, не завис ли его мыслительный аппарат. Киборг все-таки.

Я даже подошел ближе и помахал ладонью у него перед глазами.

– Очень странно, – сказал Продавец. – Одно никак не сходится с другим. Прежние не могут войти в Комок, защита этого не допустит. Если бы женщина лежала у дверей…

Он снова замолчал.

– Может, вошла, умерла, а ваш товарищ ее затащил за штору? – предположил я.

– Зачем? – спросил Продавец. – Ну и самое странное, как ему пробили корпус?

– Изнутри, – напомнил я.

– Гель под большим давлением, – вяло ответил Продавец. – Если пробить корпус, то гель выплеснется и выгнет металл наружу. Но топором? Невозможно. И почему не сработала защита? Знаете, что будет, если вы попытаетесь меня убить?

– Не получится? – предположил я.

– Нет, – подтвердил Продавец. – А вот с вами всё будет плохо. В Комке мы защищены.

Он опять замолчал.

– Ну так что нам делать? – спросил я. – Иван просит расследовать гибель этой женщины. Оборудование всякое готов подогнать. Но это вроде как ваша территория, если вы против…

– Я не против, – сказал Продавец. – У нас нет постоянных врагов, бывают лишь временные недопонимания. Мы очень доброжелательны. Но… но…

– Что ему сказать?

– Максим, это всё может оказаться гораздо опаснее, чем я думал, – сказал Продавец. – Вы вправе отказаться от моего задания.

– А мутаген?

– Нет задания, нет оплаты, – Продавец покачал головой.

– Ну тогда чего спрашиваете? Я не откажусь. Командуйте.

– Расследуйте дальше, – решил Продавец. – Передайте Ивану, что мы принимаем его сочувствие и готовы к временному сотрудничеству, с надеждой, что оно перерастет в постоянное.

Произнес он это так, что стало ясно – решение принято, и далось оно нелегко.

– Тогда я попрошу вас дать мне боеприпасы, – сказал я.

– Что так? – заинтересовался Продавец.

– Раз всё «может оказаться гораздо опаснее», – выкрутился я.

Продавец шумно втянул носом воздух. Сказал с укором:

– А вы недавно стреляли, да?

– Это не касается расследования.

Продавец погрозил мне пальцем. Заметил:

– Вы становитесь мудрее, Максим. Вы начали понимать, что информация – это самый дорогой товар.

Я кивнул.

– Магазины для макарова? – спросил Продавец.

– Да, разные. И дробь на всякий случай. Ту самую, петрификационную.

Продавец кивнул:

– Хорошо. Это логичная просьба, и я ее исполню. Но постарайтесь не начать новую галактическую войну, юноша… Что-нибудь еще?

– Если можете дать какой-то совет – приму с благодарностью, – ответил я.

– О, я все время даю вам советы, но вы не всегда их замечаете, – поддел Продавец. Пошел к шторе, отодвигая ее остановился, обернулся ко мне: – С вас рэдка за патроны, Максим.