Выйдя же из парадной, наша даосская парочка обнаружила, что Крылатый Дракон, – Ин-Лун, за время их отсутствия совсем расшалился, и дождь начал уже литься, а не моросить. И как тут, дорогой читатель, не понять, то, почему китайский город-побратим Петербурга это – Шанхай, – «Верхнее море» в переводе. До Балтийского-то моря далековато, а верхнее вот оно прямо над головой! Ну а Искателю же как раз и пригодился захваченный им зонт. Раскрыв его, он прикрыл им свою спутницу. А она же была хоть и «грозной», но миниатюрной, вследствие чего, это не составило особой сложности. Ко всему прочему, стоит заметить, что на её фоне даже Искатель не выглядел таким уж чудиком. И они пошли по промозглому городу в сторону ближайшей станции метро.

«Ну что, – прощебетала Валькирия, – давай рассказывай, как ты докатился до такой жизни?»

«Да вот, – начал Искатель, – поначалу-то я много чем ″страдал″, а к даосским практикам же пришёл перечитав почти всего Торчинова, – и исследования, и монографии, и переводы».

«Ай, молодец! – хихикнула Валькирия. Но дело в том, что Евгений Алексеевич – был востоковедом, китаеведом, даологом, буддологом, в общем, кем угодно, но только не практиком!

«Да, – согласился Искатель, – по большому счёту, даже его переводы канонических трактатов по даосской алхимии имеют лишь познавательное значение. Реальную же практику можно почерпнуть только из одного его перевода – это ″Даосская йога: Алхимия и бессмертие″ Лу Куань-юя».

«О да! – воскликнула Валькирия. С этой книгой у меня много чего связано!»

«И ты поведаешь, что именно?» – спросил Искатель свою собеседницу.

«Конечно, конечно, – ответила она, – но только сначала мне нужно кое-кого навестить. Опять позвали настойчиво. Всё, складывай зонт, хорош доминировать!»

И они зашли в ближайшее кафе, где Валькирия юркнула в заветную комнату, а Искатель сев за столик, заказал две вазочки с мороженым. Есть мороженое в дождь – это ведь так по-питерски! Аромат же кофе был и приятен, и сладок, но от подобного соблазна в данной ситуации разумнее было всё же отказаться. Иногда что-то лучше только хотеть, но не исполнять!

«Так, а где мой кофе? – притворно нахмурила бровки вернувшаяся с важного задания Валькирия… ладно, прощаю! Про что ты там так мечтал услышать? – Про Лу Куань-юя с его ″Даосской йогой″? – Да, у этой книги весьма интересная история! Что ж, слушай:

Чжао Би-чэнь, – один из основателей ″Школы Прежнего Неба″, – ″Сянь-Тянь пая″, написал в начале двадцатого века трактат ″Ясные указания на тайны практики природы и жизненности″, – ″Син-мин фа-цзюэ мин-чжи″. Учеником Чжао Би-чэня – Лу Куань-юем он был переведён на английский язык и издан в тысяча девятьсот семидесятом году в Лондоне под известным нам названием ″Даосская йога: Алхимия и бессмертие″. А вот уже с английского языка в тысяча девятьсот девяносто первом году данную работу перевёл Торчинов. И наконец, издана она на была в нашем городе в тысяча девятьсот девяносто третьем году.

Лу Куань-юй, для справки, – это китаизированный псевдоним. Настоящее же имя ученика Чжао Би-чэня – Чарльз Люк. Он был известным в своё время популяризатором даосских и буддийских практик.

Но самое любопытное впереди. ″Школа Прежнего Неба″, – ″Сянь-Тянь пай″, считает себя ответвлением от ″Школы У Чун-сюя и Лю Хуа-яна″, – ″У-Лю пая″.

Эта же школа отмежевалась в конце шестнадцатого и начале семнадцатого веков на рубеже эпох правления династий Мин и Цин от ″Школы Драконовых Врат″, – ″Лун-Мэнь пая″. Она, как и положено северной школе, очень сильно буддизирована. В её учении даже как некое отождествление фигурирует понятие ″бессмертные и будды″, – ″сянь-фо″.