«Итак, основатель даосизма Старый Мудрец, он же Старый Младенец, – Лао-Цзы, в первом же параграфе своего ″Трактата о пути и благой силе″, – ″Дао-дэ цзина″, постулировал, что путь, который может быть пройден полностью, не является постоянным путём, – чан-дао. И это, безусловно, так! Постоянный путь, – чан-дао, должен быть безграничным. А попытки же добиться его завершения сродни стремлениям достичь края земли или перейти за линию горизонта.

Однако, будучи бескрайним как целое, постоянный путь, – чан-дао, разделён на вехи, имеющие как своё начало, так и свой конец, ориентируясь по которым, можно судить и о правильности его выбора, и о верности его выполнения, – следования по пути, – шунь-дао. Ввиду этого наличие определённых результатов на каждом из отдельных этапов пути устанавливает его в положении истинного пути, – чжэнь-дао. И земной, и небесный пути – оба являются истинными, но только относящимися к разным уровням данной категории.

Условно, конечной целью осуществления пути, – дао-дао, следует назвать обретение бессмертия, – дэ-сянь. Однако же данное утверждение необходимо подкрепить разъяснением того, из-за чего во всех направлениях даосизма это самое пресловутое бессмертие значилось столь важным, и как оно в них позиционировалось.

А дело обстоит так. Реальность в даосском учении представляется в виде кома глины, лежащего на гончарном круге, из которого Великий Гончар – Хун-Тао, он же Великий Плавильщик – Да-Е, выступающий как персонифицированный образ, выражающий формирующую способность Пути, – Дао юй-чжи мао, его созидательную энергию, – хуа-юй чжи ци, постоянно вылепливает, или выплавляет, всё новые и новые формы вещей».

«Да, – подумал Искатель, таращась на глиняный чайник Учителя и вспоминая изливавшуюся из него тёмно-коричневую струю, – это уж точно работа рук Великого Гончара, – Хун-Тао. Иначе бы меня не ″торкнуло″ так круто»!»

А сам же учитель самозабвенно продолжал:

«Впервые подобная персонификация Пути была аккредитована последователем основателя даосизма – начальником заставы Инем Си в его труде ″Истинный канон начала письмён высочайшего и чудесного Пути″, – ″У-шан мяо-Дао вэнь-ши чжэнь-цзине″, более известном просто как ″Мудрец Инь с заставы″, – ″Гуань Инь-цзы″.

Вернувшись же к каноническому памятнику Старого Мудреца-Младенца – Лао-Цзы цзин-дяню, мы обнаружим, что в его двадцать пятом параграфе о Пути говорится как о вещи, из хаоса возникшей, – ю-у хунь-чэне. Такая формулировка, определяющая Путь как ″вещь″, может нас поначалу просто шокировать. Объясняется же она тем, что Путь в данном контексте представляет собой собственную созидательную энергию, – хуа-юй чжи ци, или Великую Благую Силу, – Да-Дэ, появившуюся из Первозданного Хаоса, – Хунь-Дуня. Следовательно, может быть условно определён по отношению к нему как первая и единственная вещь. А все остальные являются ими уже относительно самого Пути. Он же, в свою очередь, будучи прародителем всего сущего, буквально – ″матерью десяти тысяч вещей″, – ″вань-у чжи му″, в подобной ипостаси с их точки зрения, конечно же, никак не рассматривается.

Есть ещё более древняя система знаний, которая называется учением о переменах, – и-сюэ, и базируется, соответственно, на ″Книге перемен″, – ″И-цзине″. Так вот, согласно ей, всё подчинено глобальному закону перемен, – и-ли. При полном же обзоре происходящего, включающем даже сами процессы рождения и смерти, пред нами раскрывается тотальная неизбежность проявления этого первопринципа. Такова суть бытия!

Путь не только мать десяти тысячи вещей, – вань-у чжи му, но и начало неба и земли, – тянь-ди чжи ши. А посему среди десяти тысячи вещей, – вань-у чжи чжунэй, находящихся между небом и землёй, – тянь-ди чжи цзянь, нет ни одной, не обладающей изменчивой природой. А выражаясь иначе, нет ни единой вещи из всех сущих в мире, каковая не была бы подвластна этому самому закону перемен, – и-ли.