Стало быть, в соответствии с этой древнекитайской философской концепцией, любой металл, по своей сути, есть недозревшее золото, которое осталось таковым только потому, что было извлечено из земных недр раньше положенного ему срока.

Так, по схожему определению, и земной путь, не перешедший в стадию пути небесного, является не чем иным, как преждевременно прерванным этим самым небесным путём.

Теперь же давайте поговорим от том, что рано или поздно перед занявшимся самосовершенствованием, – цзы-сю, даосским неофитом встаёт вопрос о том, который из двух путей, или какой образ жизни, представляется для него путём совершенного бытия, – сю-син чжи дао, – земной, допускающий житие в миру, или небесный, требующий становления отшельником?

Для наглядного примера вспомним, что такие авторитетнейшие даосские наставники как Гэ Хун и Чжан Бо-дуань принципиально не уходили из социума сами и не призывали к этому своих учеников и последователей.

В семнадцатом свитке, имеющем название ″О восхождении в горы и переходе вброд рек″, – ″Дэн-шань шэ-шуй″, из внутренней эзотерической части своего трактата ″Мудрец, объемлющий Первозданную Простоту″, – ″Бао-Пу цзы″, Гэ Хун с триста семнадцатого по триста двадцатый годы нашей эры в эпоху правления династии Цзинь описал множество опасностей, подстерегавших неофита, решившегося уединиться в горах с целью поиска там бессмертия, – цю-сяня. В основном, конечно, эти опасности представляли собой всевозможную лесную, водную и горную нечисть, – чи-мэй ван-лян. Для защиты от неё он привёл даже две подробные инструкции по изготовлению различных амулетов, – фу-лу. Однако же эти угрозы могли быть и самыми что ни на есть посюсторонними, вроде тех же самых хищных зверей, от которых с помощью амулетов, – фу-лу, вряд ли бы удалось спастись.

Сам же Гэ Хун, между прочим, вообще, служил государственным чиновником, – гуань-хуанем. Правда, он вёл как бы двойную жизнь. Государственная служба была её внешней стороной. Тогда как внутреннюю сторону своей жизни он посвящал активному занятию поиском бессмертия, – цю-сяню.

Здесь мы наблюдаем яркий пример разделения собственного жизненного пути, – жэнь-шэн чжи дао, на внешний путь, – вай-дао, и внутренний путь, – нэй-дао. А говоря иными словами, дифференциацию действий личности на совершаемые в интересах социума и на те, в которых целью ставится самосовершенствование, – цзы-сю. Параллельное же следование по обоим этим путям одновременно – является по сути срединным путём, – чжун-дао, и предстаёт для нас, пожалуй, в качестве оптимального. Так давайте же отдавать социуму социумное, а путь самосовершенствования, – цзы-сю чжи дао, оставлять себе!

В китайской истории имели место попытки наделить даосизм положением государственной религии. Однако же они не увенчались успехом вследствие того, что философия даосизма не совсем совпадала с точкой зрения власть имущих на то, какие устремления должны царить в социуме. Напомним, что речь сейчас идёт о социальных взаимоотношениях Древнего Китая.

Для условий же современного социума будет особенно актуально отметить возможность пути самосовершенствования, – цзы-сю чжи дао, превосходно совмещаться в нём с так называемым путём купца, – шан-дао. Главное, только ни в коем случае не допустить при этом образования у себя, говоря переносно, ″механического сердца″, – ″фа-тяо чжи синь″, что в прямом смысле означает позволить своей психике стать чёрствой.

Конечно, трудясь с потом и кровью как ради собственного жизнеобеспечения, так и во благо общества, мы производим активные и целенаправленные действия. Они же, дабы не диссонировать с ключевым понятием Пути, должны быть не произвольными, а подчинёнными тому высшему доводу, который Конфуций, определял как волю Неба, – Тянь-и. Из этого можно заключить, что подчинение Небу, – шунь-Тянь, – есть присущая конфуцианству добродетель, – дэ-син, занимающая в нём положение, схожее по значению с тем, какое в даосизме отводится недеянию, – у-вэю.