И тут вмешались его родители. Узнав, что он встречается с очередной девушкой, на этот раз они собрались подвести его к серьёзному жизненному этапу. Хиггинс-старший считал, что сыну давно пора жениться. Он с трудом терпел его похождения по девочкам, отношения с которыми всегда длились недолго.

Шон до последнего оттягивал момент знакомства родителей с Эшли. Он знал, что она им не понравится. Эшли ненавидела консерватизм и сметала в пух и прах правила, устои и стереотипные рамки. К примеру, она была категорически против брака. Штамп в паспорте ничего не значил для неё, она считала, что настоящая любовь живёт благодаря не штампам, а искреннему уважению и привязанности друг к другу.

Эшли хотела проводить с Шоном как можно больше времени, иметь общее хобби, посмотреть мир. Она ещё нигде не была за пределами их маленького городка, а Шон, благодаря родителям и столичным друзьям, объездил половину Европы. Эшли была готова следовать за ним повсюду, но, когда Шон интересовался путешествиями и новыми впечатлениями, он не звал её с собой, а сейчас ему это всё стало неинтересным. Под влиянием родителей и осознания того, что он, якобы, не такой, как все, раз он до сих пор не женился и не обзавёлся детьми, её любимый почувствовал себя ущербным в глазах общества.

Эшли хотела стать в его жизни путеводной звездой и вдохновителем. Они вместе создали бы мир по своим правилам и никому не позволили бы вмешиваться – ни друзьям, ни родителям, ни кому-то ещё.

Несколько лет назад у Шона были схожие мысли, но это были бледные тени мыслей Эшли. Теперь же он и вовсе не соответствовал её представлению об идеальном спутнике жизни и её слепая любовь мешала ей это понять.

А Шон запутался в себе. Он был уверен в преданности Эшли и знал, что она пойдёт до конца в своих замыслах. Но что, если в далёком будущем он сильно пожалеет, что последовал за ней?

Шон колебался. На самом деле он не так уж сильно хотел обзаводиться женой и детьми и связывать себя узами брака. Его привлекал образ вечного странника-исследователя, не отягощённого семейной рутиной. Нравился образ свободного, самодостаточного человека, чем так манила его Эшли.

Но также соблазнительным казался ему временами образ самого себя в окружении большой семьи и счастливых улыбок любящих людей, а не образ вечных странников, затерянных в поисках истины и ответов на вселенские вопросы.

Отец подгонял его в принятии решения, и Шон был вынужден познакомить Эшли с родителями и младшим братом. Как он и ожидал, она не произвела хорошего впечатления ни на отца, ни на Майкла. Она говорила всё, что думает и показалась им резкой в общении. Им не понравился её внешний вид и манера держаться. Узнав, что Эшли, хоть и является католичкой, в церкви не была давно и, по её словам, не собирается забивать себе голову религиозной ерундой, Хиггинс-старший пришёл в ярость.

“Я готов вытерпеть её нелюдимость и резкость, даже её внешний вид, хоть и не подобает девушке так одеваться, но как ты посмел привести в наш дом язычницу, Шон? Я хочу, чтобы ты прекратил с ней отношения”, – потребовал отец, и Шон, возмутившись его давлению, какое-то время, наоборот, активно ухаживал за Эшли, чем задурил ей голову, укрепив веру в то, что любовь взаимна и с его стороны, но потом…

Давление родителей оказалось слишком сильным, и он не выдержал. Ему подвернулся удачный случай отделаться от Эшли так, чтобы она ещё и виноватой себя почувствовала.

Однажды Хиггинсы собрали многочисленных родственников и друзей на семейное торжество – годовщину свадьбы. Эльза Хиггинс пригласила и Эшли, к которой относилась с сочувствием. По неохотным и путаным ответам на вопросы о её семье, она поняла, что жизнь Эшли была непростой. Эльза старалась быть с девушкой поласковей, но она не пошла с ней на откровенность.