– Поберегифь! – залихватски крикнул возница, перелетая через забор.

Описав небольшую дугу, колесница приземлилась по другую сторону ограды аккурат на незаконченную скульптуру Василевса. Художник, который ваял свой шедевр с дремлющего поблизости императора, едва успел отскочить в сторону. Памятник за секунду превратился в груду битого мрамора.

– Фынуля дома! – провозгласил паренёк, отряхиваясь как ни в чём не бывало.

Он ужасно шепелявил, так что речь его представляла собой неразборчивую мешанину.

Юноша спрыгнул с обломков колесницы, снял маску и лучезарно улыбнулся носильщикам за забором. Красавцем гонщика было не назвать. Весь он был какой-то нескладный: пухлый, но с тонкими ногами. Нос картошкой, и зубы торчат.

Тут прибежала толпа стражников. Солдаты замерли, бросая озадаченные взгляды на дворец.

Юноша тем временем нахлобучил маску коня на голову скульптора и загоготал:

– На, понофи пока.

А бородатым носильщикам прокричал:

– Клаффно погоняли!

Потом он подошёл к ограде, придвинулся вплотную к одному из стражников и отобрал у него шлем.

– Благодарю за флужбу. Молодец, швободен! – Он лениво отдал честь и бросил остальным служивым: – Вы тоже!

– Рады служить! – хором гаркнули стражники, построились шеренгой и пошли прочь.

До сих пор Василевс мирно дремал на троне, убаюканный мерным качанием опахал, которыми слуги закрывали его от солнца. Но от поднявшейся суматохи император проснулся и открыл глаза. Это был величавый мужчина среднего возраста в синей тоге на римский манер и сверкающей короне. Он с достоинством истинного правителя поднял своё грузное тело, замахнулся скипетром и от души треснул им парня по голове.

– Всё развлекаешься? – строго спросил император.

– Привет, пап! – обернулся к нему юноша и выхватил из рук правителя яблоко.

И правда, это был единственный сын Василевса по имени Леонид. А по совместительству его главная головная боль.

Правитель Византии устало закатил глаза и указал на толпящихся за забором бородачей.

– Откуда народ?

– Униферситетские, – пожал плечами Леонид, с оглушительным треском надкусив яблоко. – Вон тот задорный – наш математик, а доходяга рядом – афтроном.

Василевс кивнул и помахал рукой учёным умам:

– Хорошо, молодцы! Всем спасибо за сына! Можете быть свободны.

Преподаватели юного наследника вздохнули с облегчением – астроном громче всех – и мигом исчезли.

– До завтра! – крикнул им вслед Леонид. Он забрался на трон отца и вальяжно развалился, закинув ноги на подлокотник. – Фсем ставлю отлично. Кроме афтронома.

Он хохотнул, а Василевс снова отвесил сыну звонкий подзатыльник.

– Па?! – возмутился парень.

– Бездельник, лоботряс, повеса, – с расстановкой произнёс император и велел: – Слезай с трона! Я в твои годы…

– И фто? – ничуть не смутился Леонид. – Зато у меня колефница в сто человеческих сил. Кстати, у тебя и фейчас такой нету.

Несмотря на всю свою дерзость, юноша всё-таки освободил отцу место. Василевс поднялся на трон и дал слугам знак, чтобы они несли его во дворец. Леонид побрёл следом.

Прислужники легко подняли трон за прикреплённые к нему шесты, закинули на плечи и бережно занесли в тронный зал. Поднявшись по ступенькам, они водрузили трон на постамент и отошли с торжественными поклонами.

– В Киеве Князь захворал, того и гляди преставится, – сообщил император, устало вытирая пот со лба. – Говорят, за наследником послал.

– Фезёт же людям, – протянул Леонид и беспечно уселся за шахматный стол, стоявший у трона.

– Эх, не в отца сын, – горько покачал головой Василевс. – Не в отца!

– Ну и фто? – взбрыкнул Леонид. – Я горжусь, что я на маму похож!