Ошалевшей лавой раскалённые частицы воздуха в едином порыве познать позабытую сладость свободы устремились атомы кислорода и водорода из котельной прочь, на улицу!

Разгорячённые непрерывной топкой печи языки расплавленного воздуха помещения жадно лизали наружный пломбир атмосферы, щедро насыщенный морозным ароматизатором, а также старались добраться до всего, до чего хватало собственной длины, в том числе и до огромной шапки снега, прочно уместившейся на жестяном козырьке над входом.

Тонкие струи растопленной воды потекли в обе стороны козырька, имевшего форму низкого конуса.

Капля за каплей стекала вода по металлу. Она тут же схватывалась крепким морозом.

Набегая, друг на дружку, капли застывали в причудливо – фантастических наплывах, поражая взор и воображение.

В итоге, некое время спустя, с правой стороны козырька свисала застывшая конструкция удивительной архитектурно – художественной формы. Это была обычная сосулька. Ей была совершенно безразлична метафизическая причина её появления, как и тот факт, что она немного преждевременно поторопилась заявить о себе миру. Но она, сосулька, существовала, и это было бесспорным доказательством опровержения существующих канонов и законов о невозможности существования существующего.

А наутро к чёрному закопченному входу котельной сбежалась вся детвора, живущая в соседних домах, поглазеть на чудо. Сколько криков выражения радости и искренности чувств ощущалось в словах и смотрелось в чистых детских взорах! Они неподдельно радовались этому весеннему подарку, который им преподнесла зимой природа.

Жила в лесу белка. Прыгала по соснам – елям, с ветки на ветку. Грызла шишки, лузгала орешки. Что весной, что осенью вела себя она одинаково. Прыгала, грызла, с подругами ссорилась и мирилась.

Прошло лето. Наступила осень. Зарядили дожди. Они вскоре закончились и на смену им пришли с севера холода. Выпал в лесу снег, украсил деревья волшебным убранством. Белка по неопытности удивилась бескрайней красоте. Прыгнула она с ветки на ветку… Понравилось ей пуще прежнего скакать по веткам с дерева на дерево наперегонки с подругами. Приволье – то какое!.. Раздолье – то!…

Однажды в погожий денёк, когда она устала скакать беззаботно по деревьям, ветви напрасно тревожить, решила вернуться в своё дупло.

Попрощалась с подругами и айда домой!

Прыг – скок с ветки на ветку! А за нею – то снежный шлейф да как царственно стелется!

Прыг – скок с ветки на ветку! Снега – снежинки алмазами – жемчугами на свету да на солнечном светом дивным переливаются!

Прыг – скок! прыг – скок! Неугомонна белка. Смотри того и выскачет в даль снежную, морозом зарумяненную!..

Стелется шлейф, ветром разносится.

Увлеклась белка прыжками. Забыла, что домой спешила. Прыгает себе и скачет с ветки на ветку. В один момент внезапно зацепилась она хвостом за ветку и повисла вниз головой. Висит, качается и думает, мол, на кого я сейчас похожа.

Белка думала, что говорит про себя, а оказалось – вслух!

Услышала её ворона и каркнула в ответ:

– Не знаю, как другие думают, а по мне так игрушка новогодняя.

И загорелась, засверкала, засияла изнутри белка. Сбежались на чудо это посмотреть звери лесные из дальних краёв.

Охали и ахали и говорили, мол, как же здорово белка придумала устроить им праздник в лесу.

Долго ещё в лесу качался на ветру фонарик, даря радость и веселье.

Не смотря на все ухищрения дедушки Степана Григорьевича, пятилетний внучок Федя засыпать, не хотел. Никакие аргументы, что время детское вышло и пора спать, на него не действовали. Он вертелся юлой под одеялом и, высовываясь из – под него, строил деду смешные рожицы. Угроза утром не получить заветную шоколадку не возымела успеха.