Петер дрожал, вернее, его просто трясло от страха:

– Скорее, леди Ильза. Ваш слуга помирает! – Отчаянно крикнул он.

Я вскочила, за секунду пережив в памяти все дни болезни и смерти тётушки. Так скоро? Я потеряю последнего для себя близкого человека так скоро?

Я спешила, почти падала, пока, забыв все рекомендации виконтессы о достойном способе передвижения с черепашьей скоростью, бегом поднималась на чердак, где жили слуги. У коморки Мариуса стояли несколько горничных, схлынувших при виде меня в разные стороны. Они были подавлены и сильно нервничали, это испугало меня ещё больше.

– Мариус!

Он лежал на узкой кровати, голова запрокинута на высокой подушке – и хрипел. Его рука слабо вцепилась в грудь, в туго застёгнутый жилет.

– Мариус, пожалуйста, пожалуйста, не умирай. Что мне сделать? Как тебе помочь? Врач! У вас есть врач?

Я повернулась к экономке, которая появилась и, в отличие от других слуг, не стала заглядывать в раскрытую дверь из коридора, а вошла. Вид у неё был такой, будто ничего особенного не происходит.

– Есть. Мы вызываем в поместье доктора из общей больницы.

– Так вызовите!

– Уже, мисс Ильза, за доктором послали человека.

– Мисс Ильза…

Я бросилась обратно к Мариусу и взяла его за руку. Наклонилась, прислушиваясь к тихим словам:

– Ничего… со мной ничего страшного… это приступ… не в первый раз… он уже проходит.

– Не говори больше, отдохни. – Я кивнула. – Тебе заварят обезболивающий настой. Потом тебя осмотрит доктор. Не уходи, прошу. Не бросай меня одну.

Он устало улыбнулся.

В коридоре расшумелись, переговариваясь. Я встала и закрыла дверь, нечего из чужого горя устраивать зрелище.

Когда на улицу опустилась ночь, ему стало легче. Отвар помог. Я все эти часы провела рядом, скрючившись на стуле, и теперь спина разламывалась от боли.

– Мисс Ильза, вам бы отдохнуть…

Не успел проснуться, а уже пытается заставить меня уйти.

– Чуть позже, ладно?

Мариус сглотнул, его подбородок дрогнул. И слов не нужно, я сама понимаю – радостно знать, что в огромном равнодушном мире есть человек, который будет рядом, когда тебе плохо Может, зря я потеряла надежду? Ведь у меня впереди много времени, а чудеса случаются в один миг, как говорила тётушка. А ещё она очень любила…

– Смотри, Мариус.

Я подняла руки и раскрыла ладони. Над ними появился голубой дымок, закрутился, уплотнился и свился в небольшого дракончика, забавно хлопающего крыльями. Его большие когтистые лапы болтались в воздухе.

– Мисс, что вы! Надеюсь, вы не часто такое делаете! Кто-нибудь может увидеть.

– Не бойся. После смерти тётушки я ни разу…

Он понял без слов. Мои иллюзии всегда радовали тётушку, которая радостно смеялась при виде этой простой забавы и аплодировала ей с детским восторгом. Конечно, я и сама была рада лишний раз сотворить живую картинку – разве это не чудо? Кроме меня и тётушки о моей магической силе знал только Мариус. И хотя наши соседи были добрыми людьми, узнай они, кто я, доброта могла бы вмиг смениться отвращением.

Почему маги считались низшими существами? Пресвятая вера утверждала, что магия – пустое, созданное для самолюбования и лености действо, которое не подобает уважаемым людям. Только плебеи балуются пустотой, настоящие богоугодные люди проводят жизнь в ежедневных, ежечасных трудах и не надеются на тёмную силу, которая обещает заменить тяжкий труд щелчком пальцев.

Как-то я спросила тётушку, почему такая красота, которую творят мои руки, считается никчемной и грязной?

– Разве магия не может помогать людям? Разве мои создания не радуют глаз, как картина или музыка? Почему люди так презирают магов?