Я помогаю псу взобраться на стол. Гром ложится и отворачивает от меня морду. Вздыхаю, представив, как долго и нудно придется извиняться, наш пес чересчур ранимый и обидчивый.

— Еврипид говорил, у вас помощник новый объявился, — говорю как бы между прочим, пока Андроник своими огромными ручищами прощупывает собачью лапу.

— Объявился, — кивает Андроник. С крыльца доносятся быстрые шаги, скрип калитки и шорох велосипедных шин. Кирие смотрит на окно и продолжает: — Святой человек.

— Еврипид говорил, он вам травки новые привез лечебные, — пробую вытянуть из Андроника хоть что-то, но тот сегодня особенно немногословен.

— Привез. С Тибета, — неопределенно машет рукой.

— С Тибета? Надо же, куда его занесло, — изо всех сил стараюсь оставаться серьезной.

— Говорит, у тибетских монахов жил. Они его всему и научили.

— И что там такого есть на Тибете, чего у нас нет?

— На Тибете? А холера его знает.

Ну невозможно так разговаривать!

— И где же он? Интересно посмотреть.

— А что на него смотреть? — пожимает плечами Андроник. — Такой же как и все. Руки-ноги, голова. Главное же, что в голове. А это ты как увидишь? Никак.

Он сам спрашивает, сам отвечает. Терпеливо жду, хотя саму так и подмывает метнуться за ворота.

— Поговорить тоже интересно. Познакомите со святым человеком? — поглаживаю задремавшего Грома. Андроник показывает на окно.

— Так уехал он. На рыбалку укатил, на острова. Собирался завтра с утра, а тут ни с того ни с сего как подскочит, схватил велосипед и только его и видели.

Это потому что меня узнал? А вот это надо выяснить.

— Мы с ним новый бизнес планируем, — неожиданно расщедривается на информацию Андроник, — будем туристов на рыбалку возить.

— Еврипид говорил, — киваю, — хорошее дело. Думаю, пойдет.

— Еще как пойдет, — отвечает кирие и сразу без перехода: — Забирай свою собаку, Каро, он здоров как бык.

— Спасибо! Гром, в машину, — пес слетает со стола и выбегает из дома. Мы одновременно впрыгиваем на передние сиденья, и я на полную выжимаю газ.

Автомобиль подскакивает и срывается с места. Уже темнеет, могу позволить себе не прятаться. Включаю мощные как прожекторы фары и лечу по трассе, выглядывая одинокого велосипедиста.

Догоняю его буквально минут через десять. Пристраиваюсь в хвост и поджимаю. Святой человек в надвинутом на лоб капюшоне так усердно крутит педали, что я всерьез начинаю опасаться, как бы он не преодолел гравитацию и не взмыл в стремительно темнеющее небо.

Но велосипедист внезапно сворачивает с дороги в лес на узкую тропинку, петляющую между деревьями. Мой автомобиль там точно не пройдет.

Я знаю куда ведет эта тропинка и знаю еще одну дорогу, пошире. Гром нетерпеливо топчется лапами по сиденью.

— Прыгай вниз, — говорю собаке, — мы сейчас с тобой немного полетаем.

Выжимаю педаль газа и набираю скорость, моя машина способна развивать больше трехсот километров в час. Именно ее неуклюжесть позволяет устойчиво держаться на дороге. Но привлекать внимание полиции не хочется, поэтому ограничиваюсь двумя сотнями.

Сворачиваю на проселочную дорогу и сбрасываю скорость. Здесь не полетаешь, зато у меня уже есть фора во времени.

На берег залива выскакиваю как раз в момент, когда от берега отчаливает катер, груженый велосипедом. Давлю на газ и на всех парах влетаю в воду под протяжный вой Грома. Наш пес боится плавать в автомобиле, он до жути консервативен.

— Не бойся, — успокаивающе глажу собаку, когда включается винт, — иногда приходится ломать шаблоны.

На воде мой автомобиль уже не гоночный болид, а обычное плавсредство, поэтому катер причаливает к острову первым. Но мы с Громом не отстаем. Амфибия выезжает на берег, обдавая ученика тибетских монахов фонтаном брызг, и перегораживает дорогу.