Когда прошло минут двадцать, он снова набрал Настю. На этот раз телефон не отвечал.

– Твою мать!

Сергей запустил на смартфоне игру «Angry Birds», разбомбил десятка два убежищ противника – и не выдержал. Чертыхнулся, выпрыгнул из «Ланоса» и отправился узнать, какого лешего Настя застряла.

– Солнце, сколько можно? Я понимаю, что макияж важнее всего на свете, но…

Он запнулся на полуслове, потому что увидел огромное пятно крови на зеркале в прихожей.

– Настя!..

Сергей сломя голову бросился в комнату. Здесь было пусто – но стены, потолок и пол были исчерчены какими-то зловещими знаками. Знаками, нарисованными кровью…

– Господи…

В другой комнате тоже никого не было – только знаки, ужасные, дьявольские знаки! Сергей кинулся дальше.

Он нашел Настю в гостиной. Его сердце бешено колотилось, а горло стиснуло словно клещами.

Девушка лежала на полу, глядя в потолок остекленевшими глазами. На губах пузырилась белая пена. В правой руке была крепко зажата малярная кисть, рукав левой закатан до локтя, вены на запястье перерезаны наискось.

Она писала на стенах собственной кровью!

Сергей не помнил, как метнулся к Насте. Не помнил, как поднял ее, уложил на кровать; как лихорадочно наложил ей жгут своим ремнем и вызвал «скорую». Единственное, что четко отпечаталось у него в памяти, – это огромная надпись на стене, которую он случайно увидел, когда поднял голову.

Перед тем, как упасть без сознания, Настя старательно вывела три слова:

– Она использовала кроветворное заклинание, – произнес Святогор. – Поэтому крови было так много…

Они с Сергеем сидели в коридоре больницы возле Настиной палаты. Больница была необычная – в ней лечили исключительно магов. Тем не менее, сей факт никак на антураже не отражался: с виду это была типичная провинциальная государственная лечебница, на переоборудование которой в бюджете в очередной раз не хватило денег. Привыкший к современным клиникам Сергей был немного шокирован ремонтом времен СССР, потертым линолеумом и дурацкими плакатами на стенах а-ля «Чтобы не было глистов – руки мой без лишних слов!». Ему казалось, что маги могли бы выстроить себе медицинское заведение и поприличней.

Настя уже второй час находилась под капельницей. Конечно, это была не обычная инфузионная система, которую используют в больницах; здешние врачи-колдуны именовали так заклинание, с помощью которого в вену Насти вливали жидкую магию. Как объяснил Сергею Святогор, жидкая магия являлась универсальным лекарством, панацеей практически от всех болезней, которые могли приключиться с волшебником. Стоила она сумасшедших денег, но лечение Насти покрывала страховка «Гильдии».

Сергей со Святогором пытались понять, что же произошло с девушкой. Версия врачей выглядела следующим образом: у пациентки случился припадок, помутнение рассудка, во время которого она вскрыла себе вены и принялась разрисовывать стены кровью.

– Это не была попытка суицида, – произнес Святогор. – Перед тем как порезать вены, Настя использовала кроветворное заклинание.

Сергей закашлялся. Он с детства ненавидел запах больницы, его мутило от приторной смеси лекарств, хлорки и спирта.

– Что это значит – кроветворное?

– Действие заклинания такое, что кровь вытекает из тела, но в организме ее меньше не становится. Человек может потерять несколько литров – при этом на здоровье это никак не отразится. Работает такая магия, правда, очень ограниченное время – не больше двадцати минут.

Какое-то время они сидели молча, но голова Сергея буквально разрывалась от вопросов, и в конце концов он не выдержал: