– В Италии не стучат? – голос приходит из ниоткуда.

– У меня нет времени на твой юмор.

Мужчине, который явился из-за стен томов, перевалило за шестьдесят. Его лицо круглое, а волосы седые и неопрятные. За густыми линзами с красной оправой скрываются пара серых глаз, излучающих иронию и интеллект. На нем твидовый пиджак, который он носит поверх темно-серого свитера с высоким воротником – это явное нарушение офисного дресс-кода. Это бунт против обязательности носить синие костюмы и белые рубашки без пальто, даже в самые холодные дни зимы. Но он мог себе это позволить, потому что он – Алекс Смит, одним из лучших стратегов. При первой встрече с Джей и Антонио он заявил: «я всегда говорю то, что думаю. Если вы ищете ассистента, то вы не нашли того, кого искали». Он прибыл к зданию за Бэнк-стейшн после триумфального марша, диплом Оксфорда. Исследования елизаветинского театра, диссертация, посвященная розенкрейцерскому символизму у Шекспира, и престижная степень MBA по экономике. Затем десять лет во Всемирном банке, столько же в Банке Англии. Никогда не меняя своего образа действий и жизни.

Алекс снимает очки и кладет их на стол.

– О чем ты говоришь? – серьезный вопрос.

– Речь о последнем казначейском аукционе. Из Нью-Йорка они поставили на баланс 250 миллионов, – отвечает Конор, размахивая бумагой.

Алекс позволяет себе мимолетную улыбку.

– Мы знали, что все меняется.

– Ты знаешь, что я не разделяю твоих взглядов на американские облигации, Алекс, – Конор не скупится на грубость – но, если что-то изменится, я передумаю! Так что попытайтесь изменить мое мнение. Однако сделай это быстро, время летит слишком стремительно.

Антонио Моретти молча наблюдает за происходящим, скрестив руки на груди и прислонившись одним плечом к дверному косяку.

– Плохие манеры, Конор Маккарти, – Филип оглядывается по сторонам с олимпийским спокойствием. Затем он смотрит в неопределенную точку в комнате, между Конором и своим боссом, и снова начинает говорить под хмурым взглядом ирландца.

– Баланс Китая и Америки подскочил!

Китай. Америка. Два гиганта, две страны, два континента. Единый стратегический пакт о взаимопомощи. Экспорт азиатских промышленных товаров на американский рынок. Фиксированный обменный курс юаня к доллару, чтобы не ставить под угрозу экспорт с Востока. А китайцы финансируют ненасытного зарубежного потребителя, покупая тонны долгов под брендом США. Они наводнили Штаты дешевой продукцией. Они создали американскому среднему классу иллюзию богатства. Заводы США переносились в Азию, каждый год десять миллионов китайских крестьян превращались в рабочих. Одна из самых жестоких урбанизаций в истории, и в этой истории не останется ни одного слова. Музой был Федеральный резервный банк. Сверхнизкие ставки стимулировали деиндустриализацию в Соединенных Штатах, заставляя деньги бежать быстрее. Легкий доступ к кредиту. Безумие в сфере ипотечного кредитования. Мечта о доме для всех, которой хвастались демократы в Вашингтоне. Пузырь, который вскоре начал надуваться. Он изящно парил над рынком недвижимости, пронесся по небу Манхэттена, наполненному деривативами и субстандартными кредитами, и, наконец, неизбежно лопнул, потрясая сами основы банковской системы. Однажды в сентябре поток мужчин и женщин покинул небоскреб на Уолл-стрит, занимаемый Lehman Brothers, одним из основных операторов на рынке ценных бумаг США. Голова опущена, шаг неуверенный, в руках коробка. Это уже было похоже на конец, но все должно было начаться. Терапия была немедленной. Страшная инъекция долларов. Реки ликвидности. Центральный банк, который печатал доллары очередями, чтобы купить как можно больше токсичных ценных бумаг в кратчайшие сроки. Это были дни первого количественного смягчения. QE: триллион долларов вкачали в умирающее сердце. Пациент встал с постели, и все, казалось, вернулось на круги своя. Но никто не рассчитывал на возможный рецидив, по крайней мере, так казалось. Однако Алекс много думал об этом и теперь стоя перед Антонио и Конором он, кажется, совсем не удивлен.