– Это точно, к моему величайшему сожалению. Если бы не ты, дорогуша, и не твой Еретик, я бы сейчас на гастроли ездила, а не сидела бы в контактном центре, барабаня про новые тарифы.

Желтые глаза Ингрид зажглись нехорошим огнем:

– А если бы не ты, милая Ким, Еретик был бы здоров и, чем черт не шутит, женат на мне.

– Как же ты смешна, просто смешна.

– Хватит! – Асмодей, до этого мирно сидевший по-турецки на полу, резко встал и подал Ингрид тренировочные веера. – Займись делом и не болтай. А ты, Ким, пойми, это не развлечение и не хобби, которым приятно заняться в свободное время. Это такая же работа, как в колл-центре. Мы ездим на заказы и получаем деньги. Конкуренция велика. Надо делать нечто особенное. Я, конечно, рад, что тебя с нуля обучать не придется и верю, что ты все вспомнишь. Такое не забывается. Но если вы с Ингрид будете на ножах, предпочту взять в коллектив кого-то другого.

– Извините, – тихо ответила Ким, разом превратившись в застенчивого и неуверенного в себе человека. – Этого больше не повторится. Обещаю, что буду очень стараться. Мне надо много тренироваться…

– Я тебе помогу! – вызвался Чайна, с теплотой посмотрев на девушку.

Ингрид промолчала, опустив свои желтые глаза.

– Хорошо, что ты так быстро все поняла. Но… откровенного разговора нам не избежать, – предупредил Асмодей. – Ты загадочная личность. Даже слишком.

– Я готова рассказать о себе все, – заверила Ким, и уверенным жестом надела петли поев на средний и указательный палец.

– Смотри, это бабочка, – сказал Чайна и, сжав ладони, начал крутить нечто, действительно напоминавшее бабочку. – Встань удобнее, ноги на ширине плеч, работай кистями, а не локтями.

Девушка повторила за ним, сначала робко, затем быстрее и быстрее. Она как будто что-то вспоминала.

Асмодей снова сел по-турецки, изредка подавая советы.

Ким засмотрелась на его лицо: мужественное, волевое с прямым носом и широким подбородком. Накачанные руки и ноги наводили на мысль, что их владелец себя в обиду не даст, но и к другим лезть не будет.

– Неужели ты действительно не крутила тринадцать лет?

– Иногда я, конечно, тренировалась, – пожала плечами девушка. – Но очень-очень редко. И с огнем – никогда. Мама и бабушка запретили мне после… одного случая. Я много бегаю и собираю траву, чтобы вылечить моего парня Еретика. И, если честно, большую часть жизни провожу в заработке денег.

– Не очень-то весело… У тебя прекрасные задатки. Уверен, что все быстро нагонишь, – похвалил Асмодей. – Но есть небольшая проблема. Твоя внешность… Она… не очень подходит для нашей работы.

– Иными словами вам не нравится моя бритая голова, мешковатая одежда, маленькая грудь и полное отсутствие сексуальности.

– Я бы выразился не так прямолинейно, – замялся Асмодей. – Но да, ты права… Огонь – это сила, страсть, чувства. А ты…

– А я похожа на существо среднего пола. На работе меня называют роботеткой, – равнодушно констатировала Ким.

– Сексуальности в тебе и правда ни на грош, – вмешалась Ингрид. – Но у нас есть реквизит: бюстгальтеры пуш-ап, корсеты, высокие сапоги. Парик, в конце концов.

– Спасибо, – девушка взглянула на бывшую подругу почти с теплотой.

– Ладно уж, тренируйтесь, – протянул Асмодей. – Я верю в тебя Ким. Пытаюсь верить. Ингрид, Чайна, к Саббату она должна быть в форме. Вы отвечаете за ее технику и за внешнюю привлекательность тоже. А ты крути везде, где только можешь. По дороге с работы, на прогулке с друзьями, дома за приготовлением еды, в постели со своим мужчиной. Крути, как будто в жизни нет ничего важнее. Ты станешь одной из нас, возьмешь в руки боевые пои и веера. Знаешь, зачем нам огонь? Чтобы чувствовать себя живыми!